 |
06.05.16
Крепче брони
Судьба | Солдата-богатыря и хрупкую девушку-подпольщицу обвенчала Победа. А в наши дни на их скромном домике висит табличка: "Здесь живёт участник Великой Отечественной войны"
Николай Кардашов
г.Россошь, Воронежская область
Если бы семья ольховатского паренька Васи Драган не переехала в 30-е годы из села в Россошь, может, и судьба его солдатская по-другому сложилась бы. И, уж точно, не встретил бы он на иссеченных дорогах войны свою исцеляющую любовь. Окончив за три года до начала войны школу, парнишка в 15 лет стал токарем в паровозном депо Россошь. В октябре 41-го война, посчитав, что без Васи Драган Москве перед озверевшими фашистами не устоять, мобилизовала железнодорожника в Действующую армию.
Точить на станке металл Василий научился в депо. А бить метко по бронированному немецкому зверью пятьдесят шесть россошанских призывников учились в школе бронебойщиков в городе Пугачёвске под Саратовом. В августе 42-го ими, необстрелянными, фронт прикрыл танкоопасное Вяземское направление. Здесь, у Вязьмы, и принял командир отделения бронебойщиков Василий Драган свой первый бой, ставший для него и последним. Да только ли количеством боёв и километрами фронтовых дорог меряется солдатское мужество? Есть ему и другая мера - тяжесть смертельно раскалённого железа, вогнанного немецким миномётчиком в богатырское тело солдата, успевшего поджечь два танка с паучьей свастикой на броне на пороге Вязьмы. Третий танк ушёл из-под прицела Василия, прикрываясь дымом полыхающих машин.
БЂ¦Взрыва немецкой мины бронебойщик Драган, захваченный боем, не услышал. И не успел понять, что же произошло, пока его могучее тело тащил на себе Вася Дягилев. Его, изувеченного, военные хирурги тринадцать месяцев будут штопать, каждый раз вынимая горсти осколков, в госпиталях Калуги, Москвы, Горького, Омска, ТомскаБЂ¦ Но странно, он успеет запомнить пьяняще пахнущий жизнью куст сирени, под которым оставил его напарник, успевший прокричать: "Прости, командир: я - в бойБЂ¦" И запомнит подбадривающий голос командира роты Шевчука, отыскавшего его под сиренью: "Ну, Вася, молодец - два танка сжёг! Жаль, что третий ушёл. К высокой награде тебя представлю!" Под сиреневый запах и ушло куда-то далеко-далеко сознание из слабеющего тела бойца.
- Очнулся в полевом госпитале в Калуге, - вспоминает Василий Петрович. - Прошу сестричку: "Поправь мне правую ногу - неудобно ейБЂ¦" А та сквозь слёзы: "Нету у тебя, солдатик, ноги".
Вместе с ногою оставила под Вязьмой та немецкая мина и половину правого бока солдата из Россоши. "Весь я теперь из запчастей собранный, - горько шутит Василий Петрович.- Ноги нет, позвоночник покалечен, рука перебитаБЂ¦ А думалось тогда не о наградах - выжить бы".
- Да я только по метрике Анастасия, а по жизни меня Надей зовут, - озадачивает меня улыбчивым признанием оставшаяся в свои 93 года хрупкой и обаятельной синичкою хозяйка дома. - При моём рождении батюшка заглянул в святцы и нарек меня Анастасией. Но папе не понравилось это имя, и он стал звать меня Надей. Так и осталась я Надеждой для всех.
Анастасия-Надежда имя оправдала сполна. Окончив в Подгоренском Белогорье восемь классов, поехала в донецкое Сталино и поступила в горный техникум. Училась на техника по ремонту шахтного оборудования с таким азартом, что стала Сталинским стипендиатом. С дипломом техника направили ее на Рудченковский рудоремонтный завод, поступила заочно в Донецкий горный институт. С началом войны предприятие освоило выпуск зажигательных бомб, и Надежде поручили возглавить ОТК. Одновременно занималась на курсах фельдшеров и санинструкторов.
С захватом немцами Мариуполя завод спешно эвакуировали. После отправки последнего эшелона немецкие стервятники стали бомбить предприятие. Одна из бомб попала в бомбоубежище с людьми, и Надежда вместе с сандружинницами, погрузив раненых на полуторки, покинула город. На переправе через Северский Донец фашисты разбомбили колонну. Ранеными забили все школьные классы в селе Петровском. Здесь Надежду и нашёл секретарь Донецкого РК ВКП(б): "Возвращайтесь домой - вы нужны в тылу немцев, вас найдут".
Тремя группами по шесть человек восемнадцать комсомольцев через немецкие посты просочились в город. Надежду нашла заводская сверловщица Саша Шабанова, поселила в своей квартире. От неё Надя стала получать задания: наблюдать, считать, запоминать. "Я, - улыбается Надежда Яковлевна, - была маленькая, шустрая, везде могла пройти. Сообщаю Шуре: "На завод въехало полсотни крытых машин". А ночью наши самолёты "зажигалками" завод забросали. Однажды Шура говорит: "Отнесёшь обед "папе" в депо. Зовут его Сергей Пантелеевич - он там паровоз ремонтирует, сам к тебе подойдёт". Одеваюсь невзрачно, узелок с харчем беру, иду на станцию Рудченково. Вышел "папа" - немец слева, немец справа от него с автоматами. Обнялись, поцеловались мы с ним, узелок ему передаю. Охранник его выхватил, хлеб на кусочки покрошил, в борще ложкой деревянной тщательно мешает. А в полой ручке ложки - записка для "папы". Всё обошлось, а через два дня узнаём: эшелон с немцами, который вёл мой "папа", под откос свалилсяБЂ¦
- 15 декабря 42-го меня отыскал наш руководитель Афанасий Фролович: "Ты из воронежских краёв? Домой хочешь пойти?" Назвал пароли и адреса в Ворошиловграде, Марковке, Барановке, Чертково, Подгорном, куда я должна передать записки-шифровки. Сшили мне сапожки"бурки", за отвороты которых спрятали те записки с рядами цифр. Шла 15 дней по оккупированной территории заснеженными полевыми дорогами, вдоль которых разбитые машины да трупы. Так было голодно, что я подбирала и обсасывала косточки черешни, разбросанные кем-то по дороге.
По адресу в Барановке женщина с шестью детишками жила - ей Надежда записку передала. В Чертково она пришла вся мокрая от дождя, а там бой идёт. Записку передала женщине, у которой муж - полицай, а четыре дочери связистками на фронте сражались. Нельзя было там оставаться, и девушка ушла под вечернюю метель в морозное поле. Наткнулась на скирды соломы, откопала нору и спряталась в ней. Всю ночь она протряслась от холода, боясь потерять записки и свое студенческое фото в сумке. Утром вылезла из "норы", а от соседней скирды четверо мужчин к ней направляются: "О, яка тут дивчинка ночуе!.." Они оказались советскими военнопленными, бежавшими из концлагеря в Россоши.
- Показала я им направление на Кантемировку, а сама в Россошь направилась, там у сестры переночевала, - вспоминает Надежда Яковлевна. - А утром в Подгорное поспешила. На станции, кишащей немцами, нашла нужного мне железнодорожника, передала записку и в Россошь к сестре вернулась. Переночевала, а наутро узнала, что у станции Подгорное эшелоны с немчурой взорвал кто-то.
- С Васей как познакомилась? - переспрашивает Надежда Яковлевна.
- Возвращалась я из военкомата с похоронкой на моего жениха - лётчика Федю Давыдова. Мы ещё до войны мечтали с ним пожениться, да немцы проклятыеБЂ¦ Умер Федя от ран в московском госпитале. Иду, рыдаю. У переулка Кузнечного встречает меня Василий на протезе и с палочкой. Он, оказывается, от девушки своей тоже с горем тяжким возвращался - не захотела она жить с инвалидом. Спрашивает у меня Вася: "Так, может, мы подружимся, девушка?" Отвечаю: "Боль вот выйдет из нас, может, и подружимсяБЂ¦" Он, оказывается, тоже работал в нашем депо. Стали с ним на работу вместе ходить - так и привыкли друг к другу. А 15 декабря 43-го привёл он меня к своим родителям и объявил: "Мам, это - моя жена!"
С тех пор трудное счастье семьи Драган приросло сыном Сергеем и дочкой Людой. И продолжилось четырьмя внуками и восемью правнуками. И серебро орденов-медалей у них одинаковое - по ордену Отечественной войны на груди у каждого. Только орден Анастасию-Надежду отыскал после войны. "Военкомат искал Галкину, а я давно Драган", - улыбается Надежда Яковлевна.
Напоминанием о войне висят в их комнате две поблекшие фотографии Василия и Надежды. Её - помятая, но аккуратно разглаженная. Та самая, которую она боялась потерять вместе с шифровкою в метельную ночь в грохочущем тылу у немцев.
Василий Петрович и Надежда Яковлевна Драган. Фото Николая Кардашова
Источник: газета "Коммуна", Б„–36 (26576) | Пятница, 6 мая 2016 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2016
|
