18.05.17
Героям возвращает имена
По старым адресам | Всякий раз, приезжая в командировку в Верхний Мамон, я спешу к Дмитрию Фёдоровичу Шеншину. Моему старшему другу
Майское солнце припекало всё сильней, словно хотело проверить на прочность только что раскинувшееся на клёнах и тополях ярко-зелёное кружево. Мы неторопливо, за разговорами, поднимались на вершину холма. Прошедший ночью дождь густо избороздил его глинистую почву извилистыми морщинами... Внезапно мой спутник нагнулся и поднял с земли кусочек невзрачной ржавой железяки.
Тамара Гашимова,
заведующая отделом образования, семьи и воспитания
- Это - осколок от снаряда, - произнёс он. - Каждый раз после дождя набираю полную горсть. Здесь их много. Земля их отторгает.
Всякий раз, приезжая в командировку в Верхний Мамон, я спешу к Дмитрию Федоровичу Шеншину. Учителю истории, чьи уроки до сих пор помнят и любят сотни его учеников. Краеведу, вернувшему из небытия имена тысяч солдат, сложивших свои головы на этой земле. Моему старшему другу, открывшему некоторые малоизвестные мне страницы истории Великой Отечественной войны. Писателю-документалисту, который через свои книги помог тысячам своих земляков осознать и принять сердцем всю боль и трагедию советского народа.
БЂ¦Высота 191,2. Главная точка Осетровского плацдарма. Здесь 16 декабря сорок второго началась Среднедонская наступательная операция "Малый Сатурн". Завершившись 31 декабря, она выполнила поставленную перед ней задачу - сорвала попытку фашистов деблокировать окруженную в Сталинграде армию Паулюса.
- Первый памятный знак здесь поставили в 72-м году, - рассказывает Дмитрий Федорович. - Потом, в 2002 году, по инициативе тогдашнего главы района Виктора Масютина установили противотанковую пушку. А вон за ней, видите, излучина Дона. Серебряной подковой её называют. Верхний Мамон, Дерезовка, Гороховка - линия фронта шла по реке, срезая эту подкову. Именно она и стала центром операции.
Следом за нами к памятнику поднимались отец с мальчишкой десяти-двенадцати лет. Москвичи. Ехали в Ростов-на-Дону и не могли не остановиться в этом знаковом месте.
Налетевший ветер взъерошил тянущиеся к солнцу колоски хлебного поля. Прошелся по ещё виднеющимся линиям окопов. По кронам деревьев, высаженных тут в 70-м, в год образования района. Задержался у скромных памятников в подножьях братских могил и помчался дальше, к Дону.
Три стены домашнего кабинета Дмитрия Фёдоровича заняты книгами. На столе - карта батальонных районов 127-й стрелковой дивизии на 30 сентября 1942 года. Дивизия эта изо всех сил держала участок от села Бабка Павловского района до Дерезовки, что на границе нынешних Верхнемамонского и Богучарского районов. Местность пересечённая, много холмов, крутой берег Дона.
Ни дня - без строчки. Каждый день - в поиске. В помощь - Интернет, архивы, воспоминания земляков и уникальная картотека, собранная им самим за долгую жизнь.
Первая книга, которую написал Дмитрий Шеншин, называлась "Тропинка школьная моя". Исторический очерк о лицее Верхнего Мамона. В основе - материалы о развитии образования в районном центре с 1851 года по наши дни. Потом была "Страна зеленых великанов" - об истории лесного хозяйства в районе. За ней - "Энциклопедия Верхнемамонского района", "Книга памяти Красненского района Белгородской области", сборник по истории села Красное, монография по народному образованию Верхнемамонского района.
В книге "Строка в наградном листе", увидевшей свет в 2014 году, Дмитрий Шеншин представил 2465 имен бойцов и офицеров, проживавших в районе, с описанием их боевых заслуг и наград. Установил имена 58 защитников Отечества, совершивших подвиги и удостоенных боевых орденов посмертно. В другой книге "Мы - верхнемамонцы" он увековечил более пяти тысяч имен земляков, которые своим трудом и служением Отечеству в разное время творили добро и способствовали процветанию края.
За столь кропотливую и нужную для народной памяти работу Дмитрию Шеншину в прошлом году в Москве вручили медаль Министерства обороны РФ "За заслуги в увековечении памяти погибших защитников Отечества". В центре лицевой стороны медали - рельефное изображение памятника защитникам Отечества, установленного на Поклонной горе. И слова - "Помним всех поимённо".
Я держу Книгу Памяти Верхнемамонского района "Имя твоё бессмертно". Это уже второе, дополненное её издание. В ней - 5779 имён. Погибших на фронтах Первой мировой и Великой Отечественной войн, умерших в госпиталях на территории района, жертв среди местного населения, военнослужащих, погибших при исполнении воинского долга в мирное время.
- Всего за годы войны на фронт были мобилизованы более восьми тысяч моих земляков, - рассказывает Дмитрий Шеншин. - В штурме Берлина участвовали 119 верхнемамонцев. Изучая документы Среднедонской наступательной операции "Малый Сатурн", общаясь с земляками, я на территории нашего района обнаружил 60 братских захоронений с указанием 2876 имен погибших советских солдат и офицеров. Всего же здесь в известных и неизвестных братских и одиночных могилах покоится прах 3530 защитников Отечества. При этом 1748 фамилий ранее нигде зафиксированы не были. А ведь сколько человек призывались на фронт не из родных сёл, а по месту проживания или работы. Из Ленинградской, Новгородских областей... Многие бежали из колхозов в Краснодарский край. Найти их данные было чрезвычайно сложно.
Павшим на Осетровском плацдарме посвящена отдельная глава книги. В неё внесены имена рядовых и офицеров различных национальностей, погибших или умерших от ран в воинских госпиталях на территории Верхнемамонского района в 1942 году. Тогда на территории района воевали десять стрелковых дивизий, гаубично-артиллерийский, гвардейский минометный полки и четыре танковых корпуса, входивших в состав Воронежского и Юго-Западного фронтов. Помимо этого в сёлах квартировали санитарные батальоны, семь госпиталей, госпитальный эвакопункт.
- Эта тема постоянно со мной, - признаётся краевед. - Есть у меня одна точка боли. Я нашел и увековечил имена не одной тысячи солдат и офицеров. А своего отца, Фёдора Алексеевича Шеншина, не могу найти. Мы тогда жили в селе Круглое Красненского района, до 1954 года он относился к Воронежской области, потом уж к Белгородской отписали. Отца призвали в первый день войны. Пропавшим без вести он значится с 23 июля 1941 года. Мама, Марфа Федоровна, провожала его на фронт беременная мной. А дома ещё двое ребятишек - сынок Николай и пятилетняя дочка - Наташа. Теперь об отце напоминает чудом сохранившаяся крошечная фотография. В единственном письме, которое он прислал жене, написано: "Держим оборону под Смоленском". А потом пришла похоронка. После войны стали возвращаться односельчане. Один из них летом 1946 года рассказал о том, как они попали в плен под Смоленском. "Федор всё время подбивал нас бежать. Утром проснулись, а его нет. К обеду немцы приволокли его, затравленного собаками", - до сих помню их рассказ. Осенью пришёл еще один из Репьёвки и поведал почти слово в слово о гибели отца. Мать всё равно ждала, ведь могилы её мужа никто не видел.
Когда Дмитрий Фёдорович впервые приступил к работе над Книгой памяти, то столкнулся с любопытным фактом. На странице его отца было указано: "Последняя связь, со слов жены, летом 1941 года. Можно считать пропавшим без вести в июле 1941 года". Затем, видимо, позднее, страницу перечеркнули и написали: "Считать пропавшим без вести в марте 1943 года". Подумал тогда: неужели его мать полтора года оплакивала живого? Потом, работая над Книгой Памяти по Красненскому району, чьих только документов ни открывал, везде видел одно: пропал без вести, март 1943 года. Тогда же появилась убеждённость: скорей всего, сверху были даны соответствующие указания, чтобы уменьшить потери 1941 - 1942 годов.
А дальше... О том, как мать во время оккупации их села мадьярами оставляла его с сестрой и шла чистить дороги. Накрепко запечатлела цепкая детская память, как она в струнку вытягивалась после войны, чтобы поднять на ноги трёх ребят. В памяти осели и голод сорок шестого, когда на полях всё сгорело от жары. Кукуруза уродилась низкая, только на корм скоту. Старший брат Николай умудрялся выбирать в крохотных початках зернышки и бегом нёс их домой. И погодок, сосед Петька, который с раздувшимся от голода животом полз к ним с кружкой, за молоком. Мать наливала и своим, и ему. Выжил Петька, служил во флоте на подводной лодке, погиб потом. Помнит, и как налоги платили натурой - овчиной, молоком, яйцами. И то, как всё изменилось после 53-го года.
Брат стал работать на тракторе. Привёз вскоре несколько мешков пшеницы, тогда мать впервые испекла хлеб без несъедобных добавок. Долги с колхозов все списали, кредиты бессрочные дали на строительство животноводческих ферм. Чтобы их строить, разбирали уцелевшие церкви. В Нижнем Мамоне одну снесли, в Журавке две. В Осетровке селяне отстояли Божий дом. Было это в 60-е годы.
- Пусть и советская власть на дворе, но мы, мальчишки, бегали в соседнее село Сетище, на Пасху, звонить в колокола, - продолжает Дмитрий Фёдорович. - В народе вера православная сидела крепко, старухи прятали иконы от глаз посторонних. Когда в 90-х стали возрождать храмы, мамонцы возвращали то, что удалось чудом сохранить. У одного старика даже колокол нашли. Мы часто с женой, Раисой Петровной, обсуждаем историю наших семейств. Жалею, что не расспросили предков как следует. Её дед служил в гарнизоне Варшавы, где окончил военные фельдшерские курсы. Потом с 1908 года работал фельдшером в Александровке Донской, потом в Русской Буйволовке. Фотографии его сохранились.
Раиса Петровна приглашает чаёвничать. За чаем - о детях и внуках, о цветах, что в их дворе. О книгах, что собирают ещё со студенческих времен. В их семье без книги жизнь немыслима.
Раиса Петровна - не только жена и бабушка. Она же - первый редактор и читатель. Признаётся, что Дмитрий Фёдорович частенько опасается - вдруг супруге что-то не понравится в его очередном творении.
- Я же им восхищаюсь, и не потому что он мне родной человек, - признается. - Удивляюсь его кропотливости, дотошности. Столько информации через него проходит. Встаёт в пять утра. Пишет, изучает, с людьми встречается и мне по хозяйству помогает. И так до двенадцати ночи.
И снова в рабочем кабинете.
И снова в руках книга.
Теперь уже "Серебряная подкова". В ней - статьи, которые не вошли в предыдущие издания. Например, о старом центре Верхнего Мамона: Богородицкой церквушке, почтовой конторе, домах богачей и прославленных людей. В одном из них жила земская учительница Мария Ивановна Черткова. О восстании крестьян в Нижнем Мамоне 1916 года против мобилизации мужиков на фронт.
О фронтовом художнике Валентине Зимине, на чьих рисунках запечатлены защитники здешних сёл и хуторов. О священномученнике Борисе, который четыре года служил в церкви нынешнего села Приречное, а потом стал епископом Ивановским. В 36-м году по дороге в ссылку в Казахстан его расстреляли. В 2000 году собор Русской Православной Церкви в числе других убитых священников его канонизировал. О вальцовых мельницах, построенных немцем Ремпелем в Павловске, Козинке, Лосево, Лозовом и Верхнем Мамоне. Всего ж до революции только в одном Верхнем Мамоне действовало 140 мельниц. У каждого зажиточного крестьянина своя имелась.
Буквально в эти дни увидела свет новая книга Дмитрия Шеншина. Книга Памяти Павловского района Воронежской области "Мы просим вечно помнить нас..." На шестистах её страницах - имена солдат и офицеров Павловского района Воронежской области, погибших на различных фронтах войны, а также красноармейцев, погибших и похороненных на территории района в 1942-м. Всего увековечено 11322 имени. Больше тысячи из них установлены впервые. В их числе ранее неизвестное имя Героя Советского Союза Алексея Ивановича Сергова.
Сейчас он работает над книгой "Творцы добра". О верхнемамонцах, которые осваивали этот край на протяжении трёх столетийБЂ¦
Краевед Дмитрий Шеншин на Осетровском плацдарме. Фото Михаила Вязового.
Источник: газета "Коммуна", Б„– 39 (26683) | Вторник, 19 мая 2017 года |
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2017