"ВЗГЛЯД ВАСИЛИЙСКА"
 |
| If you have problem with brosing this site, contact WebMaster |
"ВЗГЛЯД ВАСИЛИЙСКА" |
|
|
|
ПЕРВЕНСТВО ДВОРА ПО ФРАЙЕРБОЛУ
Сетевая литературная общественность весь последний месяц провела в спорах: верно ли поступил молодой талантливый писатель Сергей Щеглов, употребив нерусское слово “файербол”?
Каких только слов не предлагали взамен: огненный клубок, огнюха, чертов снежок, пламенник и прочая и прочая и прочая… Ясно, что если хоть немножко потрудиться, то в кладовых Великого и Могучего отыскать можно слов несчетно.
Однако -- файербол (при том, что первоначальный “файерболл” редактор забраковал из--за созвучия с “футболлом!!!) показался более уместным? Или -- не искалось? Или же сама мысль поискать не пришла?
А отчего, собственно, файеРбол? Откуда взялась эта буква? В слове “fireball” она пишется, но не слышится. Впрочем, чего это я придираюсь? Буквы жалко? Отнюдь! Могу даже еще одну подкинуть: фРайербол!
Сергей Щеглов резонно отвечает, что, поскольку описывается мир компьютерных игр, то и слова компьютерных игр уместны совершенно. Не могу не согласиться. Стоит ли пенять хоккеистам, что они вместо мячика гоняют плоскую шайбу? У каждой игры - собственные правила. Фрайерболл, так фрайерболл!
Писатель сам чувствует, насколько уместно то или иное слово -- именно чувствует, иное слово само просится, и сядет ладно, не уколупнешь, а другое силой пытаешься впихнуть, а фраза крякнет, да и развалится. Если же чувства такого нет -- все пустое.
Более того, думаю, что абсолютно бессмысленно пытаться не то, что навязать свое мнение -- объяснить его. Каждый пишет, как он слышит, и свои уши всегда ближе к мозгам.
Вопрос не в том, почему пишем. Почему читаем, вот загадка!
Да потому!
Милорду глупому предпочтение широких масс гарантировано навсегда однозначно. Иных времен не будет просто потому, что не может быть никогда. Он сделан именно для базара, с учетом потребности момента. Маркетинг -- тоже импортное слово. Игрушке -- игрушково. Как живем, так и читаем.
Сам я кипячусь вместо того, чтобы встать да пойти, купить еще акций МММ лишь потому, что и у меня -- потребность, а то, что слова эти дешевые, вернее, и вовсе бесплатные (как я устал писать -- даром), не в плюс, а в минус. Но что ж делать…
Никаких правил и наставлений по использованию импортных слов в отечественном изделии нет. А если и есть, то лукавы, как правила употребления таблеток “антирад” -- “принять за два часа до внезапного нападения противника”.
Можно ли найти адекватную замену нерусскому “компьютеру”? ЭВМ? И электрон, и машина слова совершенно не нашенские, не славянские.
А как бы изошли слюной радетели чистоты русской расы, желающие кругом видеть (во всяком случае, на хлебных должностях) исключительно Иванов Ивановичей Ивановых, достань у них ума просветиться насчет происхождения имени “Иван”.
Проникновение иностранных слов в наш язык неизбежно, сколько бы старик Ромуальдыч не колдобился, нюхая портянку. Но стоит ли налетать на икру заморскую, когда собственной -- несчетно?
Компьютер вытеснить можно -- назвав хоть “Цифрушкой”, хоть “думалкой”, хоть аббревиатурой УМОН -- но попытка смехотворна. Русских компьютеров в природе, как известно, не водится (разве в кунсткамере, в отделе патологии развития плода), и язык лишь отражает факт жизни -- полную победу иноземной науки и техники.
Но литература? Неужто и тут -- провал?
Нетушки.
Хочу напомнить, что фэнтези ведет начало не от профессора Толкина, а литература страха существовала задолго до “Зловещих мертвецов”.
Бобок Достоевского, Элис Тургенева, Вий Гоголя, семья вурдалака А.К.Толстого...
А народные сказки и предания? Стыдно, но люди их либо не знают совершенно, либо знакомы по мультфильмам, либо (в самом лучшем случае) читали томик--другой, отобранный из колоссального богатства специально на то поставленными людьми, для которых главное было, чтобы сказки в те томики вошли идейные, отражающие вековые чаяния народа. Никакой мистики, никакой чертовщины!
Сказочка, что помещена в этом номере “Редкой Птицы”, вероятно, не является шедевром. Она -- одна из многих. Книжица, что лежит у меня, триста сорок страниц скверной бумаги и слепого шрифта, полна и восставшими мертвецами, и ведьмами, и оборотнями, и крылатыми кровопийцами. А ведь я только на вершок заглянул под воду, оценивая скрытую часть ледяной горы.
Пушкину повезло с няней Ариной Родионовной. Но ведь и няне повезло с Пушкиным! Сколько нянь рассказывало иные сказки иным детям, но пропали сказки, ушли в песок…
Принять импортное слово файербол -- значит, одновременно с этим признать и полную капитуляцию родного языка.
Щас!
Сдача в плен отдельного солдата не равна сдаче крепости.
Капитуляция крепости -- не есть капитуляция страны.
Капитуляция страны не есть капитуляция народа, пока существует хотя бы один сражающийся солдат.
С тем и живем.
"НАСЛЕДИЕ"
Песни, сказания пословицы и поверья
крестьян Черноземья,
собранные М.И. Зуевым
Губпромучиздат, Воронеж, 1926 г.
УЧИТЕЛЬ И ВЕДЬМА
В деревню однажды учитель приехал, школу открывать. А жила в той деревне ведьма, которая миром водила. Решила она учителя извести, тесно ей с ним в одной деревне-то.
Ночью стала она ведовать, и наслала на учителя лихоманки - трясею да знобею. Наслала, и спать легла.
Утром видит - учитель вдоль улицы ходит, как ни в чем не бывало. У него порошки из города были, против лихоманок.
На другую ночь кликнула она ведьмин клич, собрала живущих окрест жуков, пауков да гадов, и на избу, где учитель жил, напустила.
Учитель же загодя приготовил чугуны с кипятком. Всю ночь шпарил ползучую нечисть, однако ж, отбился.
Затряслась злая ведьма, и решила сама с врагом покончить. Как ночь пришла, начала она из лунного зноя да звездного жара чертовы снежки лепить, огнюхи. Слепит, да в избу учительскую и бросит. Сполохи над деревней вполнеба, а никто носа на улицу не кажет, боятся ведьмы.
Попала огнюха по крыше, другая в окно залетела, третья в сени, изба и займись. Кинулся учитель ратовать, да никто не пришел на помочь. Так и сгорела учителева изба. А учитель плюнул, да назад в город и уехал.
Рассказала Анна Костомарова, село Шаршки, Воронежской губ, 1916 г.
(С) "Rara avis", 1998
