Обложка
номера.
Содержание.
Те, кто делают "Редкую птицу".
Тем, кто хочет написать в "Редкую птицу".
Наш архив.
|
Обложка
номера.
Содержание.
Те, кто делают "Редкую птицу".
Тем, кто хочет написать в "Редкую птицу".
Наш архив.
|
 |
Владимир
Талалаев
 Взять
произведение файлом |
Талалаев Владимиp Владимиpович (Melkor)<ВТ>: Родился в 1966 году в Севеpодонецке, но с возpаста 3-х месяцев - киевлянин.
Редко кто из актёров, лицедеев да менестрелей рискнёт забрести в этот
неуютный мрачноватый край, но уж ежели забредут - никто потом не
пожалуется, что они не пользовались вниманием и благожелательностью
зрителей. Зрелища ценились в этом краю, и не только служащие тут люди
да
кхарды с юга приходят на представления, частенько сюда же являются
и орки
Шагоха, склонные к лицезрению прекрасного.
А затем, перед самым представлением, появляется Владыка. И у многих,
впервые
пришедших, вырывается либо вздох облегчения, либо разочарования - смотря
кем
Саурона считали: деспотом-изувером или богом на земле. Потому что пришедший
- простой человек с виду, только печаль в глазах несусветная. Черны
одежды
его, да светел железный венец...
Слушает Саурон заезжих менестрелей, а порой и сам лютню берёт. И тогда
уже -
совсем как в сказке: не каждый день поющего майя услышишь... Но чаще
не
поёт, а слушает Владыка Мордора. И народ внимает менестрелям, любуется
игрой
лицедеев.
Жаль лишь, что куда чаще появляются в Мордоре не те, что от смелости
и
желания своими глазами увидеть то, что недоступно, прибывают, а те,
кто
явился, потому что им уже совсем нечего терять: разорившиеся неудачники,
решившие, что и смерть в Мордоре лучше долговой ямы, да надеящиеся
на
вечно-авантюрное "авось"...
К сожалению, эти приехавшие были как раз из вторых. Житель Земли назвал
бы
их цирком уродцев, но на Арте не было такого понятия. Зато была сама
группа
авантюристов, возящих по деревням и весям разные диковинные существа
да
показывающая их за деньги. Но, видимо, не приносила прибыли эта идея
в мире,
не знающем даже зоопарков, вот и решились они направить свои стопы
в Чёрные
Земли. Или надеялись продать что из диковинок-уродцев Властелину?
- А вот у нас, только у нас - бородатая леди! - нахваливал главный.
Сау невольно поморщился в душе: подобный лёгкий генетический изъян можно
исправить одним движением руки, но тогда, кажется, несчастная леди
лишится
последнего заработка. Внешне же он остался беспристрастным: нельзя
проявлять
негативные эмоции, это может здорово напугать гостей, и так уже
наслушавшихся страшных сказок и сплетен...
- Зверь невиданный в здешних краях! Кто угадает его название - тому
поощрительный приз!
Животное, грациозное, словно пантера, но маленькое, как кролик, сидело
в
клетке, изредка издавая протяжные ноющие звуки. Шепотки прошли по рядам
зрителей. Саурон с иронией посматривал на недоумевающих. Он-то знал,
что это
за зверь, и не с одним уже довелось ему встречаться, а когда-то в Гондоре
именно его собратья спасли Владыке Мордора жизнь. Было это, помнится,
во
времена Королевы Берутиэль. Но разочаровывать гостя так быстро... Да
и опять
же - не призы раздаривать, а подзаработать приехали сюда лицедеи.
- А посторонитесь, дайте-ка я посмотрю! - приятный баритон разнёсся
над
народом, и сквозь толпу протолкался здоровенный орк в парадном одеянии.
Он
протянул руку к клетке, и стоящий рядом служка в ужасе отпрыгнул: боязнь
орков у людей врождённая. И давняя, как расизм у эльфов.
Взяв клетку, орк поднёс её к лицу, хмыкнул, распахнул дверцу и вытащил
зверя
наружу. Гости-лицедеи замерли, уже представляя, как кинет сейчас гоблин
несчастную зверюгу себе в пасть и слопает, не подавившись, к увеселению
своего господина.
Знавшие же этого орка обитатели здешних земель откровенно подсмеивались
с
испуга на лице гостей: миролюбивее и добрей Шагоха среди орков никого
нет!
Помнится - именно он заступился в своё время за одного странного
невысоклика, забредшего в Барад-Дур. За того самого Тукка, которого
потом
прозовут Чёрным Хоббитом.
Теперь же Шагох положил зверя на сгиб руки, а второй рукой почесал за
ухом.
Зверь вытянулся поудобнее и удовлетворённо замурлыкал.
- Кот - животное известное, - проговорил орк, - Если кто и не видел
- то
слышал уж наверняка, со времён легенды о Гондорской Неназываемой Королеве
и
её кошках... А вот кто мне скажет, отчего так занудно кричал этот кот,
учитывая, что он сыт, а? И что будет, если я его отпущу сейчас на землю...
- Сбежит!
- И кому-то прийдётся оплачивать потерю!
- Кинется искать свою королеву!
- Нападёт на толпу, если смел!
Шагох поднял руку. Установилась тишина.
- Ваши версии хороши, но! Но я утверждаю, что он будет есть траву!
- Этого не может быть! - вскричал кошачий смотритель, - Кот ест мясо,
он же
хищник! Мне лучше знать!
- А я говорю, что будет есть траву!
- Пари?
- Пари! А на что спорим?
- Если ты выиграешь - возьмёшь у нас то, что тебе приглянётся. Но -
что-то
одно! А если проиграешь - двести монет даёшь нам! Идёт?
- Охотно! Все слышали условия спора? Ну и ладушки! А теперь смотрите!
Шагох поставил кота на землю. Тот сперва было попробовал вцепиться когтями
в
орка - так ему понравилось на руках, но не сумел. Постоял пару секунд...
И
вдруг метнулся к высокой траве возле клетки и принялся с жадностью
грызть
её!
Толпа взревела - кто от восторга, кто от досады, а кто просто так, за
компанию. Но кота эти вопли ничуть не смутили: он продолжал невозмутимо
пожирать зелень, откапывать лапами корешки и жевать их с невиданным
наслаждением, то занудно мявкая, то блаженно урча... А потом, наевшись,
принялся валяться по земле, как перепивший мужик, выбравшийся из
придорожного трактира.
Тут уж удивился и Саурон. Знал он эту травку, отвар из неё - прекрасное
сердечное и успокаивающее средство. И встречается она редко, а корень,
из
которого отвар готовят, только ко второму году силу набирает... Но
чтобы на
кота она, как вино на мужика, действовала?! Чудеса, да и только! [*на
Земле
эту траву называют валерьянкой.]
- Проспорили, ребята - показывайте, что у вас есть! Выбирать буду! -
взревел
Шагох, перекрикивая вопли толпы. - А не выберу - так кота возьму!
Делать нечего - спор есть спор. Отказавшись от денег и побрякушек, старейший
орк продолжил осмотр зверинца. Пятнистый единорог (не настоящий, а
просто
олень-уродец) вызвал лишь пожимание плечами. Змеи-оборотни из Последней
Пустыни тоже не впечатлили. Ну а привычный в Мордоре мумак только этим
бродягам и мог показаться диковинкой. Интересно - как его рекламировали?
Как
"зверя с двумя хвостами" или придумали что поумней?..
Обход клеток занял более получаса, и сам Саурон решил составить компанию
орку. Так вдвоём они ходили от клетки к клетке, когда Саурон замер
у одной.
Сидевшее в ней существо было невысоко ростом и одето в неимоверные
лохмотья.
Когда зрители подошли к клетке, оно вскочило и, сильно прихрамывая,
отбежало
в угол, где буквально вжалось в прутья, искоса поглядывая на подошедших
единственным глазом. Только обширная клочкастая борода позволяла распознать
в этом измождённом существе гнома.
- А это что такое? - спросил Саурон.
- Это гордость нашей коллекции - сумасшедший гном! Он абсолютно безумен,
и
даже говорить не умеет!
Саурон ещё раз пристально взглянул в лицо гному, а затем медленно повернулся
к главному бродяге.
- Продай мне его!
- Э не-е-ет! Проси что хошь, но этого я тебе не отдам! Именно от него
у нас
всегда прибыль есть!
- Я много заплачу тебе!
- Нет!
- Озолочу!
- Всё равно нет!
- А не боишься, что правдой окажутся слухи о моём коварстве и жестокости,
что велю бросить тебя в темницу, а зверинец твой попросту конфискую!
А?
- Если б ты был жесток - ты давно сделал бы это! - нахально ответил
главарь.
- А если сделаешь - так тогда всё едино! Но пока я свободен - сказано:
не
продам! Не продаётся он!
- Погоди, Владыка, дай я улажу! - встрял в разговор Шагох. - Эй, ты,
надсмотрщик шакалов и мумаков, ты мне проиграл ЛЮБОЕ существо, так?
Так! Ну
дык вот: я беру этого гнома! И не вертись: я не владыка, церемониться
не
полюбляю... А отдашь - и чести не нарушишь! Решай!
Главарь, посмотрев на верзилу-орка, на его кулаки, недовольно пробурчал:
- Ты умеешь убеждать! Хм. Ну ладно, забирай психа, пока я не передумал!
- Владыка, этот гном твой! Забирай его как мой подарок! Хотя ума не
приложу,
на что он тебе...
В замке Саурон велел отмыть и переодеть гнома, но тот вырывался и царапался,
как зверь. А затем вырвался и бросился бежать вниз, в тёмные подземелья.
Там он облюбовал себе самый тёмный закуток, и поселился там.
Пищу он принимал, но за всё время не проронил ни словечка. Мог часами
сидеть
неподвижно, уставившись в одну точку.
Все старания медиков ни к чему не приводили: разум не возвращался к бедняге.
К нему привыкли, подкармливали и не обижали. Но народ недоумевал: зачем
понадобился этот полоумный Владыке.
И никто, совсем никто не знал, что было в один из первых дней после
приезда
бродяг. В тот день, когда Саурон лично спустился в комнатку в глубинах
подвалов, облюбованную этим гномом...
Саурон зашёл в комнату и сочувственно посмотрел на одноглазого хромоножку,
настороженно зыркающего на него из клочьев своей бороды.
- Ну здравствуй, Фрайн, сын Трора. Здравствуй, сын Короля Под Горой.
Гном молчал и испуганно жался в угол, выискивая, где потемнее. Его
единственный глаз сверкал, как глаз маленького хищного зверька, готового
кусаться до последнего, но не видящего, что же есть опасность и есть
ли она
вообще.
Саурон продолжал, стараясь говорить как можно мягче:
- Где же тебя носило-мотало? Как же вышло, что ты, герой битвы с Азогом
у
ворот Мории, Король, Кузнец и Кольценосец - и вдруг оказался в этом
пакостном бродячем зверинце?.. Что могло помутить твой разум? Что же
увидал
ты такого, что и тебе не по силам пришлось?..
Во взгляде гнома по прежнему не было ни капельки разума.
Саурон осторожно протянул вперёд руку и коснулся седых лохм гнома. Фрайн
вздрогнул, но затем звериным чутьём почуял, что его не собираются обижать,
и
подался вперёд, как пёс, ожидающий ласки...
Саурон примостился поудобнее рядом с гномом и тихо заговорил:
- Я хочу рассказать тебе сказку. Давнюю сказку о событиях не столь уж
далёких, если мерять не человечьими, а долгой гномьей жизнью. Сказку,
которую я помню хорошо, и которую никому ещё я не рассказывал.
Было это в те давние времена, когда Трора и его народ потеснили с севера
огромные и злобные драконы, не подчинявшиеся никому, и он отступил
немного
на юг, к Одинокой Горе. Гора и раньше принадлежала его народу, а теперь
стала единственной родиной. Множились тоннели, шахты. А уж чем-чем,
а
каменьями драгоценными да металлами благородными Одинокая всегда славилась!
Так что богатели тамошние гномы не по дням, а по часам, благо - покупателей
на их изделия было всегда полным полно... И ведь не только оружие в
торг
шло! Ювелирные побрякушки да кубки давно искусство Курумо переплюнули!
А уж
игрушки да прочие механические приспособления! Ярмарка в Дейле стала
тогда
самой популярной на севере Эрэкора! Разве что Чёрные Гномы земель Авари
были
ещё искуссней. В общем, жили гномы припеваючи, творили в своё удовольствие,
а поскольку денег у них было всегда с излишком - и сами не брезговали
купить
какую диковинку почудней. Зная об этом, в Подгорное Королевство прибывало
множество торговцев из самых заокраинных земель.
И вот как-то прибыл один из Земноморья. Ты не знаешь, наверное, где
это,
думаешь, что Средиземье - это весь мир... Но есть на другой стороне
нашей
планеты Западный Материк. А возле него, в южном полушарии, и располагается
Земноморье. Там множество и людей, и совершенно других существ. Там
же полно
и драконов, но они не в ссоре с людьми, и поэтому чаще помогают, чем
вредят.
А есть там и совсем крохотные комнатные дракончики, ростом немногим
больше
фейери-драконов с Тайкора.
Вот яйцо одного из этих дракончиков и привёз торговец вместе с другими
диковинками. Гномы, ясное дело, тут же и купили это яйцо. Будучи опытными
механиками и техниками, они соорудили инкубатор, и в положеный срок
из яйца
вылупился крошечный огненно-красный дракон. Дракончик.
Тут уж и самые недоверчивые из гномов убедились, что есть на свете такие
малютки. И оставили его жить у себя.
Нельзя сказать, что его невзлюбили или специально обижали - но в поведении
своём гномы уподобились малым детям. Как дети, которые обижены за что-то
на
взрослых, частенько пинают и бьют своих кукол, похожих на взрослых
видом, но
не размером, сгоняя на куклах свою злость на тех, кого побить силёнок
не
хватит, так и гномы, в сердцах которых жил неистребымый страх перед
большими
драконами, сгоняли своё зло и раздражение на дракончике, так похожем
на
драконов Средиземья всем, кроме размеров... Они ведь знали, что он
не в
силах ответить. Они не старались сделать дракончику больно специально
- как
дети не думают никогда, что их игрушке может быть больно или обидно.
И всё
же - шпыняли, щипали и награждали пинками.
Он жил среди них своеобразным мулей, изгоем, "дракончиком для битья",
которого пинали и стар, и млад, отдувался за чужие проблемы. Он не
встречал
ни капли сочувствия - и это тоже не удивительно: какое же сочувствие
к
драконам может быть у гнома!.. Безрадостно текли дни дракончика,
единственная вина которого в жизни была в том, что он был драконом,
хоть и
маленьким. Он давно убежал бы от щипков и обид - но бежать ему было
попросту
некуда: кроме Подгорного Царства он ничего не знал. Тут был его дом,
хотя и
безжалостный и неуютный...
Единственной радостью в жизни дракончика было - летать! Он мог часами
висеть
в тёплых струях воздуха, восходящего над Дейлом, красуясь рядом со
своими
собратьями - бумажными змеями-драконами, которых любили запускать с
крыш
городские мальчишки. А мог стрелой рассекать прохладные струи горного
поднебесья, тенью проносясь над сверкающим льдом или изумрудной травой.
Но -
радость полёта была лишь отдушиной, и после счастья свободного полёта
дракончик возвращался в обыденный и опостылевший мир гномов под горой:
он
ведь был всего-лишь маленьким комнатным дракончиком, и лететь ему было
некуда: он не знал других краёв, кроме того, в котором родился и вырос...
Но однажды один молодой гном так поколотил дракончика, что сломал бедняге
крыло, и даже осколок кости торчал из кожи. И никто не заступился за
дракончика.
Тогда дракончик решил, что лучше уж смерть, чем такая вот жизнь, и сбежал
куда глаза глядят. Ведь жизнь у него теперь стала совсем отвратной:
его
лишили последней радости - Полёта!..
Долго ли, коротко ли шёл дракончик, того неведомо. Продрог, ослаб от
голода
и холода. Без воды совсем пересохло во рту. И смерть бы пришла уж за
ним
вот-вот, да на счастье повстречался бедняге бродивший в тех краях Саурон.
Пожалел он дракончика, вылечил ему крыло своей магией, накормил, напоил.
И,
надо сказать - совсем не удивился он, увидав такого крошечного дракона:
с
Земноморьем Мордор давно торговал. А когда дракончик поправился чуть
-
расспросил его Саурон, откуда же взялся он в этих краях и куда шёл?
Рассказал ему дракончик о своих печалях и обидах, и о том, как ушёл
он
искать лучшей жизни, потеряв последнее утешение.
То ли просто пожалел его Саурон, то ли вспомнил сломанные крылья своего
Учителя - но решил он помочь малышу. И сказал он дракончику:
- В счастливый день ты попался мне, малыш. Знаешь, какая скоро будет
ночь?
Ночь, которая раз в пять лет бывает! Ночь, в которую цветёт папоротник.
Ты
не думай, папоротник сам по себе цвести не умеет, но раз в пять лет
в его
зарослях появляются алые цветы. Не простые это цветы, а венчики, в
которых
покоится вечное Пространство. Они - проколы в другие миры, и, говорят,
сквозь них можно даже выйти на Дорогу, хотя мне это, увы, не по силам...
В
центре цветов этих - Межгранная Пустота, бездонная и безграничная.
И если
склонится над цветком кто-то несчастный и обездоленный и попросит о
помощи -
сила Древнего Пространства прийдёт к нему на помощь. И исполнится любое
желание, только загадай!
- Но зачем ты рассказал мне про это? - спросил дракончик.
- Далеко-далеко за морями есть благословенный край - Земноморье. Там
живёт
множество таких же дракончиков, как и ты. Но относятся к ним там не
в пример
лучше, и жизнь их счастливее. Загадаешь над цветком, чтобы вернуться
на
родину предков, в Земноморье - и окажешься в мире, где тебя будут любить
и
никто никогда не обидит...
Видя недоверие в глазах дракончика, майя достал из сумы палантир и показывал
малышу диковинные виды далёкой земли, где резвится множество таких
же
маленьких дракончиков. И растаяло недоверие во взгляде...
А затем мятежный майя и дракончик летели далеко-далеко на север, в долину,
где в это ночь зацветёт папоротник. И Саурон показал дракончику это
место, и
оставил дракончика там. И напомнил:
- Загадай, чтоб оказаться в Земноморье. Это для тебя - наилучший вариант.
Любое желание может выполнить цветок папоротника - но не ошибись, чего
пожелать...
Саурон улетел, а дракончик дождался ночи, и когда в траве загорелся
алый
цветок с лепестками, сложенными граммофонной трубой, да с тычинками,
висящими в чернеющей пустоте посерединке цветка, алый дракончик склонился
над цветком и загадал своё Самое Сокровенное Желание.
...А через несколько дней огромный красный дракон Смог напал на Подгорное
Королевство, что в Одинокой Горе. И гномы не оказали ему никакого
сопротивления: их парализовал вид шрама на крыле дракона: след зажившего
перелома...
- А что было дальше? - спросил Тим.
- Дальше? - Артагорт вздохнул. - Насколько я знаю, Фрайн так и не поправился
мозгами, безумие не отпускало его. Он по-прежнему жался в тёмные уголки
подвалов Дол-Гулдура, да так со временем там и помер в безумии...
- Но почему? Почему?..
- Кто знает... Может быть - он-таки добрался до Одинокой Горы, и сам
увидел
Смога. И не столько дракона, сколько шрам на его крыле. След от зажившего
перелома. Того перелома, который именно он, Фрайн, когда-то и устроил
маленькому комнатному дракончику из далёкого Земноморья. А согласись
-
осознавать, что твой народ погиб, а выжившие лишились и славы, и богатства,
и родины - и всё это по твоей собственной вине и глупости - такая ноша
потяжелее всех войн будет... Видимо - этого-то и не вынес рассудок
старого
гнома...
- Мне ещё одно непонятно: почему дракончик сжёг Дейл? Ведь там его никогда
не обижали! Или он мстил им уже за то, что они дружили с его обидчиками?
- Не думаю, - Артагорт машинально поправил хайратник на лбу. - Скорее
- тут
другое. Когда он пролетал над рекою, то вода испарилась от жара его
нового
тела, пылающего жаждой мести, и поднялся густой туман. В тумане воины
города
видели летящего дракона, но решили, что цель - они, а не гномы, благо,
такие
прецеденты с другими драконами были уже во многих городах, ну - и открыли
пальбу по низколетящей цели. А кому же приятно, когда по тебе стреляют?
Вот
Смог и ответил. Впрочем - если бы он разглядел сквозь туман знакомый
с
детства город Дейл - я не уверен, что он атаковал бы. Ведь это место
было
единственным светлым пятном в его памяти...
- Но он же и потом ловил жителей и лопал их!
- Бывало. Бывало, конечно. Но Дейл к тому времени был уже не тот, а
потом -
голод не тётка, а умишком дракончик совсем не продвинулся, хоть и вымахал
до
неимоверных размеров! Животом думал чаще, чем башкой...
- Арт, мне ещё одно непонятно. Почему дракончик загадал такую вот глупость,
потратил своё желание на месть? Ведь он же мог бы вернуться в Земноморье,
туда, где он был бы действительно счастлив!
- А ты уверен, что он ВЕРИЛ в то, что существует такой вот благословенный
край, что он не воспринял весь рассказ Саурона как новую сказку про
Драконий
Рай. Похоже - он просто не поверил, что такое счастье возможно... А
впрочем
- решиться уйти в неизведанное - это удел настоящих больших Драконов,
мудрых
и рассудительных, тех, у кого душа крылата... В то время и среди больших
драконов Драконы были редкостью. Так чего же хотеть от маленького
дракончика, который предпочёл сиюминутную мелочную радость - месть.
Мелочный. Не Душа - душонка. Не Дракон - дракончик. Маленький и испуганный,
хотя и выросший внешне. Ты знаешь - мне его по-прежнему жалко...
(с) "СОЗВЕЗДИЕ", апрель 1998 г.