Также смотрите:

Обложка номера 
Содержание 
Те, кто делает "Редкую птицу" 
Наш архив  
Потенциальным авторам
 
 
 <<Чаша Гальфара>>
Александр Пере 
 
 
 
 
  Взять файлом 
  Музыкальная иллюстрация 
Чаша Гальфара
(отрывок из романа)
Книга вторая
Священный Дракон Амерона
    1.СТРАННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В "ТРИ П"
    В один из чудесных майских вечеров, когда на потемневшем лиловом небе зажглись первые, еще неяркие звезды, а запах цветущей сирени, разлитый в прозрачном  воздухе, стал особенно пронзительным, на центральную аллею парка имени Покорителей Полюса, попросту называемого горожанами "Три П”, с одной из дальних боковых дорожек вышел странного вида гражданин, сопровождаемый двумя спутниками, производившими совсем уже экзотическое и  несколько жутковатое впечатление. Гражданин был одет в  длинный, до пят, черный кожаный плащ, наглухо застегнутый, несмотря на теплый вечер, на все пуговицы. На голове его была черная же широкополая шляпа, вокруг шеи, скрывая нижнюю часть лица, был обмотан  шарф какого-то ядовитого, зеленовато-желтого цвета, глаза и  вся верхняя часть лица были закрыты большими мотоциклетными очками. 
    Горожане, прогуливающиеся по аллеям парка, привыкли ко всякого рода чудачествам и, возможно, не обратили бы на черного незнакомца особого внимания, если бы тот был один. Но не обратить внимания на его спутников было просто невозможно. Дело  в  том,  что странный гражданин вел на поводках двух довольно  свирепого  вида хищников. Не надо было быть специалистом в области  изучения  диких животных экваториальной зоны, чтобы без  труда  распознать  в них пятнистого леопарда и черную пантеру. 
    Звери шумно дышали, высунув красные языки, тягучая слюна  капала из их полураскрытых пастей, налитые кровью глаза зло и  настороженно поглядывали по сторонам. Хищники двигались по обе  стороны от черного гражданина, на корпус впереди  него. Иногда они поворачивали назад свои крупные головы с прижатыми ушами и бросали на хозяина быстрые взгляды, как бы желая удостовериться, что идут в нужном направлении. 
    Несмотря на то, что летний сезон в парке официально  еще  не был открыт, многочисленные  киоски  и  павильоны,  расположенные вдоль центральной аллеи, уже вели довольно бойкую торговлю горячими бутербродами, всевозможными сластями, прохладительными и горячительными напитками. Из репродукторов, укрепленных на фонарных столбах, доносилась ритмичная современная музыка.  
     Был  конец рабочей недели, и горожане, за долгую зиму стосковавшиеся по солнечному теплу, по зеленой траве и распускающимся цветам, во  множестве наводнили аллеи и дорожки "Три П". 
    Появление заморских  хищников  не  вызвало  среди  отдыхающих сколь-нибудь заметной паники. Очевидно, людей успокаивало то,  что звери были на привязи, а их хозяин, несмотря на странный вид, вызывал ощущение силы и уверенности. Люди не только не  разбегались в страхе, завидев странную компанию, но наоборот, подходили  поближе, чтобы разглядеть как следует диковинных животных. 
    Постепенно вокруг черного гражданина собралась небольшая толпа зевак, обменивающихся друг с  другом  своими  впечатлениями  и познаниями о нравах и особенностях поведения хищных животных. При этом высказывались различные мнения относительно причин  появления тропических животных в здешних, средних широтах. 
    Сразу же было выдвинуто предположение, что в городе начинаются гастроли передвижного зооцирка, и что хищников прогуливают  по "Три П" в рекламных целях, но какая-то  пожилая  дама  безапелляционно заявила, что зверей поймали в примыкавшем к  парку  лесном массиве, где они успели на прошлой неделе  загрызть  двух  туристов-молодоженов, о чем ей собственноручно рассказала в магазине одна старушка. Эту версию опровергла другая дама, помоложе,  совершенно точно знавшая, что молодоженов не загрызли, а они утонули, катаясь по реке в надувной резиновой лодке. 
    На эти заявления какой-то мужчина резонно заметил, что в  таком лесу человека загрызть могут разве только комары, утонуть  же в речке Камышинке может только пьяный воробей, а  молодожены  живы-здоровы, их всего-навсего оштрафовал лесник за разведение костра в неположенном месте. Тут все дружно и облегченно рассмеялись. 
    Гражданин в мотоциклетных очках, до этого не  обращавший  на толпу никакого внимания и продолжавший  быстрым  шагом  двигаться вперед, нервно дернулся и вжал голову в плечи. Леопард и  пантера глухо заурчали и начали хлестать себя хвостами  по  бокам.  Люди, почти вплотную прижавшиеся к хищникам, невольно  подались  назад. 
    Но тут странную компанию окружила группа  резвящихся  подростков. Они, кривляясь, паясничая и громко хохоча, начали отпускать в адрес черного гражданина и его спутников оскорбительные замечания и мерзкие шуточки. Гражданин замедлил шаг и с  некоторым  интересом посмотрел по сторонам. Плетеные кожаные ремни в его руках  заметно натянулись; звери продолжали тянуть вперед  с  прежней  силой. 
    Подростки же развлекались, как могли: 
    - Дядя, ты из какого зверинца сбежал?! 
    - А кто тут кого выгуливает? 
    - Эй, кошечки, держите-ка покрепче это чучело, чтобы оно у вас не вырвалось! 
    Наконец кто-то, расхрабрившись, бросил в зверей пустую сигаретную коробку. Коробка, описав в воздухе дугу, шлепнула  леопарда точно по носу. Удачное попадание было встречено  дружным  ржанием. Тут человек в мотоциклетных очках,  все  более  замедлявший шаг, остановился совсем. Туго натянутые поводки в его руке  вдруг резко провисли, и хищники в мгновение ока очутились среди не  успевших ничего понять подростков. 
    Леопард, безошибочно выбрав среди всех своего обидчика, должно быть, предводителя группы, поднялся на задние лапы и, положив передние на плечи подростку, посмотрел тому в лицо желтыми горящими глазами. От неожиданности у парня отвисла нижняя челюсть, и изо рта выпала зажатая в зубах сигарета.  Леопард  же, продолжая неотрывно смотреть в глаза обидчика, широко зевнул, забрызгав того слюной и обнажив при этом матово-желтые длинные клыки. Подросток мертвенно побледнел, колени у него подкосились, на брюках, быстро увеличиваясь, появилось темное мокрое пятно. 
    Это продолжалось, наверное, какую-то секунду при  полной, внезапно наступившей тишине. Казалось, даже музыка перестала звучать из репродукторов. Но вот наконец оцепенение, охватившее всех присутствующих, было нарушено истошным женским криком: 
    - Да что ж это делается! От собак проходу нету, так тут еще  и тигров выгуливать стали в общественном месте. Звери на детей  кидаются! И куда только милиция смотрит?! 
    Люди вокруг встрепенулись. Уже с разных сторон раздались возгласы: 
    - Милиция! 
    - Милиция! 
     Откуда-то, постепенно приближаясь, раздалась  трель     милицейского свистка. Еще  через  несколько  секунд  к  месту происшествия, слегка запыхавшись, прибыл молоденький  розовощекий милиционер. Он непрестанно поправлял форменную фуражку,  сползающую ему на лоб. Оттопыренные красные уши не давали фуражке  окончательно упасть милиционеру на глаза. 
   К этому моменту подростков словно ветром сдуло с места  происшествия. Странный гражданин в шляпе и мотоциклетных очках  спокойно стоял около фонарного столба, леопард и пантера сидели  у  его ног, щуря глаза и облизывая свои усатые морды. Люди кольцом стояли вокруг них, соблюдая значительную дистанцию. Никто  не  расходился. Должно быть, всем интересно было знать, чем  кончится  эта история. 
    Блюститель порядка, протиснувшись сквозь толпу, с  изумлением уставился на живописную троицу. Его красные уши, казалось, покраснели еще больше, фуражка в очередной раз сползла на глаза. Поправив ее, милиционер медленно, но стараясь сохранять достоинство, приблизился к незнакомцу с хищниками. Не доходя до них метра два, он остановился и приложил раскрытую ладонь к козырьку. 
    - Сержант Волосепедов, - представился милиционер. При  этом  голос его сорвался на еле слышный сип. Уши  сержанта  стали  совсем уже пунцовыми. Покашляв в кулак и прочистив  горло,  он  повторил нарочито низким голосом: 
    - Сержант Волосепедов. Попрошу, гражданин, ваши документики. 
    - А на каком, собственно, основании? - глухим голосом пробубнил странный гражданин сквозь шарф, прикрывающий его рот. А хищники, втягивая носами воздух, потянулись мордами к ботинкам милиционера. Тот нервно переступил с ноги на ногу, но с места не сошел.                                                        
    - Запрещено появляться в общественном месте с дикими животными, - откашлявшись еще раз, твердо проговорил он. 
    - С дикими животными? - переспросил незнакомец, удивленно вскинув голову. - Кошки у вас, то есть у нас, всегда считались животными домашними, насколько я помню. И если я со своими кошечками вышел  подышать  перед  сном свежим воздухом... 
    - Гражданин, не валяйте дурака, - перебил нарушителя сержант Волосепедов. - Кошки кошкам рознь. Вы бы еще льва себе завели. Предъявите-ка ваши документы. 
     Незнакомец молча пожал плечами и полез рукой во внутренний карман плаща. Покопавшись там несколько секунд, он вытащил наконец оттуда сложенный вчетверо листок плотной бумаги и протянул его милиционеру. 
    Тот, не спуская глаз с хищников, осторожно шагнул вперед и, взяв бумагу, тут же отступил обратно. Некоторое время сержант внимательно изучал предъявленный документ, причем лицо с каждой секундой все более вытягивалось от изумления, а щеки и уши то багровели от прилива крови, то становились мертвенно белыми.  Наконец он осторожно сложил прочитанную бумагу и, беспомощно  оглядевшись по сторонам, обратился к странному незнакомцу. В голосе его совершенно явственно слышались заискивающие нотки. 
    - Гражданин, я вас убедительно прошу пройти со мной в опорный пункт, это здесь недалеко. Там мы быстро уладим это недоразумение. 
    - Я вынужден подчиниться, - гордо вскинув  голову, отозвался задержанный, - но предупреждаю, у вас будут крупные неприятности. 
     Милиционер с видимым облегчением  перевел  дыхание  и  молча развел руками, всем своим видом показывая, что ему и самому все  это не нравится, но что поделаешь, коль служба такая. Потом он  повернулся к собравшейся толпе и, взмахнув руками, краснея прокричал: 
    - Граждане, па-апрашу разойтись! Ничего  страшного  не  случилось. Звери ручные, дрессированные! Опасности не представляют! А  сейчас попрошу потерпевших и свидетелей пройти вместе с нами! 
     Последние слова возымели свое действие, и  через  три  минуты около блюстителя порядка и "дрессировщика" с хищниками не было ни одного человека, если не считать какого-то малыша, с задумчивым видом запустившего палец в нос и не спускающего глаз с диковинных животных. Да и того в скором времени утащила переполошенная мамаша. 
    Милиционер жестом показал странному незнакомцу, чтобы тот  следовал за ним, и направился к ОПОПу, опорному пункту охраны правопорядка, находящемуся в здании летнего кинотеатра "Полярник". Название кинотеатра вполне соответствовало названию парка, в котором он  находился, и довольно удачно с ним гармонировало. Однако среди  горожан  по этому поводу ходила невесть когда придуманная шутка. Смысл  ее  сводился к тому, что посещение сеанса в этом кинотеатре по ощущениям приравнивалось к путешествию за полярный круг, поскольку даже  в летнее время из-за позднего начала сеансов в открытом  зале  было довольно прохладно. В народе даже укоренилось  выражение  "сходить на льдину", что означало - пойти посмотреть  кино  в  "Полярнике". 
    Сейчас кинотеатр еще не работал, и в административной  пристройке светилось только одно окно на первом этаже.  Это  и  был  опорный пункт охраны правопорядка. 
    Сюда-то и  привел  сержант  Волосепедов  странного  задержанного. Открыв дверь и опасливо посторонившись, он пропустил гражданина  в шляпе и мотоциклетных очках и его зловещих спутников вперед. 
     Опорный пункт представлял собой небольшую  комнату,  обставленную соответствующим ее назначению образом: два письменных стола, составленных буквой "Т", десяток жестких стульев, несгораемый металлический сейф в углу и стоящий на нем телевизор. К основному помещению примыкала небольшая комнатушка, отгороженная металлической решетчатой дверью и служащая, очевидно, своеобразной камерой предварительного заключения для задержанных нарушителей. Голые стены ОПОПа, выкрашенные  зеленой  масляной  краской, были увешаны многочисленными плакатами уголовно-правовой  направленности.  Лейтмотив  их  можно  было  выразить  двумя   фразами: "Пьянству - нет!” и "Нарушителя - к ответу!"  
    Но  среди  всех  этих произведений настенного жанра было несколько поистине  выдающихся. Так например, на одном из плакатов  был  изображен  милиционер, строго взирающий на зрителя, указательный палец его правой руки был поднят в укоризненном жесте. Надпись внизу плаката гласила: 
        «Если влез в карман рукой,  
         убедись, что это твой!»  
    Другой шедевр сообщал: 
        "Зимой ли, летом ли, весной - 
         Девиз наш - хулигану бой!" 
    Какому конкретно хулигану объявили войну блюстители  порядка, не говорилось. Не было также понятно, почему борьба с ним продолжалась только девять месяцев в году. Очевидно, осенью весь личный состав министерства внутренних дел и вверенных ему подразделений уходил в   отпуск, и несчастный нарушитель мог, наконец, перевести дыхание и без помех заняться своими хулиганскими делами... 
      За письменным столом, подперев щеку ладонью  и  уставившись осоловевшим взглядом в экран телевизора, сидел милиционер с  лейтенантскими погонами на кителе. Это был дежурный по ОПОПу, больше в помещении и примыкающей к нему комнате никого не было. 
      Когда открылась дверь, и в комнату, шумно дыша,  ввалились две громадные кошки с горящими зелеными глазами и  странный  человек в черном, лейтенант резко вскочил, едва не сбросив  со  стола телефон, и невольно потянулся рукой к поясу, где висела кобура с пистолетом . И только появление сержанта  Волосепедова  вслед  за незваной троицей вернуло лейтенанту присутствие духа, рука  его скользнула по портупее и одернула полу кителя. 
    - Сержант, какого дьявола? -  раздраженно  воскликнул  он,  пытаясь скрыть испуг. 
     Волосепедов изобразил глазами и всем лицом что-то невразумительное, одновременно осторожно подталкивая гостя к  зарешеченной камере. 
    - А вас я попрошу сюда, - ласково приговаривал он.  - Здесь вам с вашими кошечками будет поспокойнее. А мы пока все утрясем. 
    Странный любитель экзотических животных, нисколько не  возмутившись и не произнеся ни слова, спокойно прошествовал  в  глухую комнатушку, увлекая за собой  своих  хвостатых  питомцев. Лязгнула закрывшаяся за ним решетчатая металлическая дверь, щелкнул  автоматический замок, и только после этого сержант Волосепедов  облегченно перевел дыхание и, сняв фуражку, отер рукавом пот со лба. 
    - Это еще что за цирк? - строго спросил лейтенант, обретя наконец дар речи. 
    - Да какой там цирк, - махнул рукой вспотевший  сержант. - Форменная психушка. Кстати, надо вызвать оттуда машину с  санитарами. И в цирк звонить, видно, тоже придется. Без дрессировщиков тут не обойтись... 
    Ничего не понимающий лейтенант сердито хлопнул по  столу  папкой с бумагами. 
    - Слушай, Волосепедов, ты что это мне тут околесицу несешь.  Я сейчас тебя самого в психушку отправлю. Ну-ка докладывай все,  как положено. И по порядку. 
    - Так, товарищ лейтенант, - сержант, несмотря  на  полученный выговор, все еще оставался в несколько взбудораженном состоянии. - Это ж настоящий сумасшедший. 
    Тут Волосепедов оглянулся на решетчатую дверь и  понизил  голос до шепота: 
    - Видели, в каком он наряде? А звери? Я, говорит,  имею  право погуливать со своими кошечками по парку. Но самое интересное - вот! 
    И сержант с торжествующим  видом  протянул  дежурному  листок плотной бумаги, полученный от задержанного всего несколько минут назад. Листок содержал документ следующего содержания: 
                   « Мандат 
    Сей мандат высочайшим  соизволением  Президента  нашего  выдан особому агенту ВЧК НКВД Зенону  Зуваровскому  для  подтверждения чрезвычайных полномочий, коими оный агент наделен есть, дабы не имел препятствий в своей деятельности во всех пределах Земли. 
   Городовым и околоточным оказывать З.Зуваровскому 
всяческое содействие. Ослушавшемуся же быть биту батогами. 
       Такова Наша воля. 
                           Президент Петр 1» 

    Документ был скреплен круглой печатью с изображением орла  и надписью "One Dollar". 
    Ознакомившись с бумагой, лейтенант только крякнул и едва не сел мимо стула. 
    - Значит, говорит, с кошечками гуляю, - он, прищурившись, посмотрел на Волосепедова. - Ну мы ему  сейчас  устроим  прогулочку. Ну-ка вызывай психиатрическую скорую. 
    Сержант с готовностью схватился  за  телефон.  Сейчас,  когда опасный тип находился за надежной решеткой, а лейтенант,  ознакомившись со всеми деталями дела, явно одобрил действия подчиненного, тот находился в приподнятом расположении  духа  и  чувствовал себя чуть ли не героем. Он быстро сделал необходимые звонки и преданным глазами смотрел на лейтенанта, ожидая дальнейших  распоряжений. А лейтенант, закурив сигарету и прищурив один глаз,  продолжал вертеть в руках невиданный документ и даже посмотрел  его на свет на предмет наличия каких-нибудь тайных знаков. 
    Волосепедов сидел спиной к комнате для задержанных  и  с искренним сопереживанием наблюдал за манипуляциями лейтенанта с бумагой. Вдруг он почувствовал, что в комнате что-то произошло. Во-первых, наступила  полная  тишина. Лейтенант, мурлыкающий сквозь зубы какую-то песню, оборвал ее на  полуфразе;  его  руки, непрерывно вертевшие документ, вдруг замерли и одеревенели. Волосепедов поднял глаза на лицо лейтенанта и  почувствовал  неприятный холодок под ложечкой: глаза дежурного по ОПОПу были  неестественно расширены, нижняя челюсть отвалилась, сигарета  не  выпала изо рта только потому, что прилипла к нижней  губе. Взгляд его был устремлен мимо сержанта, через его плечо. Шумно сглотнув  внезапно набежавшую слюну, Волосепедов медленно повернул голову. 
    Решетка камеры была озарена зеленовато-желтым  светом.  Казалось светилась она сама, и с каждой  секундой  свечение  становилось все сильнее и ярче. Через несколько мгновений сияние, исходившее от двери стало просто ослепительным. Сквозь слезы, выступившие на глазах, Волосепедов увидел на фоне сияющего прямоугольника три темных силуэта. Сержант пока еще не мог различить детали, но  видно было, что там стоят три человека. Нет они не стояли, они медленно и как-то неестественно плавно приближались, постепенно закрывая собой светящийся дверной проем. 
   Еще через секунду сияние вдруг исчезло, причем и решетка и  замок были на месте в целости и сохранности, а прямо перед собой Волосепедов увидел задержанного гражданина  в  странном  одеянии  и двух милиционеров, стоящих по обе стороны от него. 
    С великим изумлением в одном из них сержант узнал своего  непосредственного начальника, дежурного по ОПОПу, который, сержант готов был поклясться чем угодно, со своего места никуда не вставал. Волосепедов, стараясь не шевелиться, скосил глаза назад. Так и есть, лейтенант все в той же одеревеневшей позе  продолжал  сидеть за столом. И в то же время он стоял по правую руку от  гражданина в черном и со странной улыбочкой смотрел на своего двойника за столом. 
    На мгновение у Волосепедова потемнело  в  глазах,  чтобы не упасть, он вынужден был вцепиться руками в  столешницу. Внезапная догадка молнией пронзила его  мозг. С трудом сержант перевел взгляд на второго милиционера; то, что с первого  взгляда  прошло мимо его сознания, теперь стало очевидным: рядом  с  сумасшедшим укротителем, по левую от него руку стоял он  сам, сержант  милиции Волосепедов. 
    Сержант зажмурился и потряс головой, мысли  в  голове  смешались. Какой-то частью  своего  сознания  он  понимал,  что  должен как-то действовать, но как - сообразить не мог. 
    К счастью, лейтенант вышел из ступорозного состояния  раньше. Он, уронив стул, вскочил из-за стола и, судорожно расстегивая кобуру, срывающимся голосом проговорил: 
    - Сержант Волосепедов, приказываю немедленно арестовать  дрессировщика! На гипнотическое внушение внимания не обращать! 
    И видя, что сержант продолжает сидеть, уже окрепшим голосом рявкнул: 
    - Немедленно выполнять приказ! 
    Этот окрик наконец-то привел в чувство и сержанта.  Он  вскочил и первым делом начал почему-то надевать фуражку, которая  никак не хотела садиться на голову. Только потом, когда  приехали  психиатр и санитары, он обнаружил, что надевал ее козырьком назад. 
    Ну а сейчас ему было не до таких мелочей. Сейчас надо было любой ценой задержать опасного преступника, в этом Волосепедов  теперь нисколько не сомневался, обладающего к тому же незаурядными способностями в области гипнотического искусства. 
    "Должно быть, бывший циркач" - пронеслась в голове спасительная мысль. 
    В тот момент, когда дежурный достал наконец пистолет, а сержант подался вперед, чтобы схватить "циркача", тот поднес  руки  к лицу и приподнял мотоциклетные очки, сдвинув  их  на  лоб.  Из-под очков на Волосепедова и лейтенанта  сверкнули  два  красных  огня. Встретившись с ними взглядом, оба блюстителя порядка сразу  обмякли и безвольно опустились на  свои  места, причем  лейтенант уселся прямо на пол. 
     Удовлетворенно кивнув головой, гражданин в черном плаще и широкополой шляпе опять прикрыл глаза очками и, подойдя к столу забрал брошенный лейтенантом "мандат". Потом он окинул взглядом  милиционеров, тупо глядящих перед  собой  в  пространство  и, усмехнувшись, проговорил: 
    - Я же предупреждал, что у вас будут неприятности. Ну  а  теперь вперед, мы и так потеряли здесь много времени. 
    Последние слова относились к двойникам лейтенанта и  сержанта, продолжавшим неподвижно стоять со странными улыбками на лицах. 
    Через несколько минут из ворот парка " Три П" вышли два милиционера, сопровождающие гражданина в черном кожаном плаще и  широкополой шляпе. 
    К этому времени уже почти совсем стемнело, и многие  отдыхающие устремились из парка на трамвайную остановку. Некоторые  узнавали в конвоируемом "дрессировщика"  и  удовлетворенно приговаривали: "Ну хоть что-то наша милиция может. А то устроили в общественном месте сафари". 
    Но если бы кто-нибудь присмотрелся повнимательней к этой троице, он бы с удивлением заметил, что арестованный на самом деле является в ней главным. 
    Странная компания села в подошедший трамвай и, проехав несколько остановок, покинула вагон. Еще через десять минут, пройдя по пустынной, скупо освещенной редкими фонарями улице, гражданин, обозначенный в "мандате" как Зенон Зуваровский, и его молчаливые спутники в милицейской форме вошли во двор многоэтажного дома. Зуваровский, несмотря на скудное освещение и темные мотоциклетные очки, двигался вперед быстро и уверенно. Но тут произошла одна неожиданная встреча. На асфальтовую мостовую прямо под ноги "дрессировщика" выскочила откуда-то из темноты полосатая кошка, заставив всю троицу резко остановиться. Кошка, подняв хвост трубой, попыталась было потереться о ногу "сержанта Волосепедова", но вдруг передумала и, издав какой-то утробный звук, опять метнулась в темноту. 
    Зенон проводил ее взглядом и, немного помедлив, вошел в один из подъездов дома. Он остановился перед дверью на первом этаже и, когда она открылась, вошел в квартиру. Оба милиционера неотступно следовали  за ним. Пройдя довольно длинным коридором, они оказались в просторной комнате, обставленной тяжелой резной мебелью и задрапированной зеленым бархатом. 
    Зуваровский со вздохом облегчения опустился в глубокое кресло и сбросил шляпу и мотоциклетные очки. Под ними открылась довольно уродливая голова с абсолютно лысым черепом, обтянутым морщинистой кожей зеленовато-землистого цвета, огромный рот Зуваровского был, казалось, растянут в не сходящей с лица улыбке, круглые выпученные глаза были блеклыми и невыразительными. 
     - Ну что? - произнес он издевательским тоном, обращаясь к своим спутникам, оставшимся стоять посередине комнаты. - Я смотрю, вы собой вполне довольны. Вам, похоже, даже нравится эта форма. Вы хоть понимаете, то это полный провал? Хорошо еще, если тех двух стражей порядка сочтут сумасшедшими... А многочисленные свидетели  в парке... И это называется "скрытное проникновение в чужую сферу". Ну кто вам, балбесы, сказал, что домашние животные выглядят так, как вас угораздило это изобразить? А? Я тебя спрашиваю, сорок первый. 
     Лейтенант милиции похлопал глазами, откашлялся в кулак и начал отвечать: 
     - Так ведь, гражданин майор... Тьфу, виноват. То есть Учитель, когда была дана установка на домашних животных, мы выбрали котов, как наиболее распространенный вид, и запросили у вычислителей каталог на них. Там я выбрал этого пятнистого... 
     - Идиоты! Они, видите ли, выбрали котов?! Ты видел, какой переполох поднялся в парке? Хищники! Звери! А коты, они вон под ногами шныряют. Только что сами видели... Но я, конечно, и сам хорош. - Зуваровский немного сбавил тон, и достал из кармана плаща документ. Он бросил на бумагу короткий взгляд, и она вспыхнула у него в пальцах ярким пламенем. Через секунду от нее остались только хлопья серого пепла. 
    - Похоже, этот мандат был составлен несколько не по форме. 
    Зуваровский нахмурился и задумчивым видом продолжал: 
    - Да, засиделись мы там у себя в Гальфаре. Совсем оторвались от жизни. Оставили все иносферные дела на откуп местным агентам. И вот результат... Я должен буду составить обо всем этом доклад Верховному Стражу Чаши.  
    И он замолчал, глубоко задумавшись. Милиционеры продолжали стоять посреди комнаты, переминаясь с ноги на ногу и шумно вздыхая. Минуты три продолжалось тягостное  молчание, наконец Зуваровский встрепенулся и произнес: 
    - Ладно, оставим пока разбор всех ошибок до возвращения в Гальфар. Хорошо уже то, что мы прибыли на место назначения. Итак, напомню еще раз. Сейчас в Амероне разворачиваются известные вам события, затрагивающие интересы Гальфара. Может быть, именно в эту минуту события эти переходят в решающую, кульминационную фазу. И как она завершится, нам к сожалению, не известно. Мы как раз и прибыли сюда для того, чтобы подстраховать нашего земного агента Корги в случае ее провала в Амероне. И если кто-нибудь из вас допустит хотя бы еще один промах, наказание будет самым суровым - лишение номера и высылка на Норбу. А сейчас мы не должны терять ни минуты. Я  надеюсь, вам не надо напоминать, какая задача   возложена  на каждого из вас лично. 
    Милиционеры дружно закрутили головами, причем один крутил головой из  стороны  в  сторону,  а другой - кивал сверху вниз, но по их подобострастным лицам было видно, что  уж  об основном задании они не забудут никогда. 
    Зуваровский окинул их оценивающим взглядом,  хлопнул  ладонью по подлокотнику кресла и, вставая, произнес: 
   - Ну что ж, тогда начинаем действовать!