|
06.01.10
Судьба. Человек большого и доброго сердца
За сто лет он многократно оправдывал свою фамилию – Побединский
Церковным ладаном туман над лугом, Лежим у стога мы со старым другом И зрим природу мы, к себе манящую, И объяснить хотим жизнь уходящую. Житьем неласковым потрепан друг, А я тем более - сплошной недуг. А жить все хочется, и нужно очень. Чего ж торопишься ты, жизни осень? Кто поверит, что много лет назад сложились эти стихи под грустное настроение у сельского учителя! Сегодня он же, Побединский Иван Иванович, 6 января 2010-го отмечает свой сотый день рождения. Житель старинной воронежской Александровки Россошанского района, которая спряталась от степных ветров в яру почти у самой межи независимых теперь «ридных-риднэсынькых» сестер России и Украины. Его застал с телефонной трубкой в руке. Побединский горячо клял "бисовську нэзалэжну" политику. Где-то в далеком судостроительном Николаеве, украинском городе на Днепре, батю выслушивал сын Володя, бывший моряк и инженер Владимир Иванович. Пытался что-то разъяснять отцу. Хатка долгожителя стоит на сельском подворье рядом с просторным домом старшего сына. Виктор, сельский ветеран Виктор Иванович, не единожды уговаривал отца перебраться к нему на жительство. Вместе, мол, веселее. В ответ слышит одно: "А мы что - не рядом? Мне так лучше, никому не надоедаю". У окна широкий стол укрыт скатеркой - обеденный и письменный. Полотенчиком прикрыта еда на тарелках. Стопки книжные, журнальные, газетные. Большое увеличительное стекло - "глазам костыль". Радиорепродуктор, телевизор. "Редко включаю. То убийства, то катастрофы, то пожары. В тоску вгоняют…" Зато телефон не остывает. Каждый день не только Николаев на связи, а и Воронеж, где живет младший сын Сергей. "Беседуем с односельчанами, со своими учениками. По телефону "встречаемся". Ходить-то уже не получается, ноги отбегали свое. С палочкой дошкандыбаю к почтовому ящику на улицу - и то спасибо". Не успели познакомиться, разговориться, как снова зазвонил аппарат. Иван Иванович откладывал свидание по проводам на час, другой. Пока он был занят, сын Виктор растолковал полушепотом: "Оплачиваю телефонные счета на почте. Тысяч пять выкладываю. Мне говорят, что ты позволяешь отцу так деньги тратить. Отшучиваюсь, у него пенсия большая. Кому и зачем объяснять, что в человеческом общении для бати - вся жизнь". Иван Иванович сполна оправдал свою "говорящую" фамилию. Он - Побединский. Как крестьянский сын стал учителем и завершил свою карьеру с медалью "За трудовую доблесть"? - Мой отец Иван Авдеевич пожизненно обеспечил меня рабочим местом загодя до моего рождения. Случилось так. В 1909 году в центре нашей Александровки построили новую школу. Мирское общество заскандалило: куда лучше перенести прежнее, еще крепкое деревянное школьное здание - на хутор Котовку или в наш дальний краек села - на Вершину? Дошло до суда. Судья вынес приговор: помещение передается обществу Вершины, где детей больше. Батько вернулся в село, сразу пошел к бригадиру, мужу своей сестры. "Собирай команду плотников, по бревнышку переносите школу к нам". Место для нее выбрал у нашей хаты - на просторе. Мужикам заявил: у меня, мол, десятеро детей. Его поддержали. Я родился одиннадцатым, когда школа уже стояла возле двора. При ней находилась учительская квартира. Семья учителей Реполовских по-соседски обращалась к нам за помощью в хозяйственных делах. Меня, младшего, конфетами угощала, забирала в дом и оставляла на ночь. Так я и рос при школе, раньше пошел учиться. Потом их сменили учителя Мастицкие. Меня просили заниматься с их детьми по математике, языку. Водил их на экскурсию в степь, в лес. Вот они меня порекомендовали на учительские четырехмесячные курсы. Педагогическое училище заканчивал заочно. Работал в начальных классах. Тогда наша местность попала под украинизацию. Учил ребят украинскому языку. Перебрасывали меня с хутора на хутор. Были сборы недолги. Холостой, книги-вещички в торбу, уже на новом месте. В октябре тридцать второго забрали в армию. Попал в Батумский пограничный отряд. Граница с Турцией - овраг. Сойдемся с турками, разговорчивые хлопцы. Сахар любили, на что угодно меняли. Меня в штаб вскоре перевели. Грамотных мало в армии было. Я и политзанятия вел, стенгазету за пишущей машинкой печатал, личные дела и приказы оформлял. Не знал, конечно, что все это мне в дальнейшем очень пригодится. В тридцать пятом демобилизовался. В районо опять меня гоняют по хуторам. Заведующей Марфе Николаевне Подгорной жалуюсь, что в первых классах детишек мало. Она смеется. "Для чего я тебя, молодого парня, туда посылаю? Плохо работаешь, раз новорожденных нет!" Попросился у нее в свою александровскую Вершину, к родителям, в родимый дом. Марфа Николаевна уважила. Так стал учительствовать в школе, которую, оказалось, мне и для работы охлопотал когда-то отец. В Александровской средней школе встретились с пионервожатой из Россоши Верой Романенко. Поженились... Как большинство здешних старожилов, Иван Иванович незаметно и для себя пересыпает свою речь украинскими словами-выражениями. - Вера Владимировна - добра людына. Всю жизнь рядком, ладком. На девять лет моложе, но поспешила в мир иной, оставила меня в 2005-м. У детей-внуков своя жизнь, всегда так. А одному куковать скучно, досада берет. В начальной школе на Вершине проработал до пенсии - учителем, заведующим. Четверть века с гаком без военных лет. - Иван Иванович, на фронт вы уходили не безусым юношей. Пограничная служба за спиной. Недавний боец еще не позабыл воинский устав? - Так-то оно так. Со стороны. А у жены на руках - двое деток. Родители в возрасте. И вернешься ли живым, невредимым? Правда, тоскливые мысли долго не приходилось держать в голове. Война - это та же работа. Тяжкая. Из нашей Россоши пешим строем шагали чохом по селам в Саратов и дальше - за Волгу. В запасном полку хлеба на полях убирали. Сформировали ветеринарный лазарет. Раненых лошадей с фронта нам привозили лечить. Меня, раз старослуживый, - за старшего. Кому-то привал, хоть какой-то покой. А я на ногах - еду добывай, корм, документы выправляй. Полегче стало, когда в Плавск Тульской области на курсы младших лейтенантов попал. Голодновато, но тут хоть думай, как себя накормить. Нарисую мишени для стрельбы, старшина мне - полотенце за работу. Обменяем на картошку. Сварим в поле. Друг мне говорит: "Как же вкусно! Был бы царем, всю жизнь на картохах жил..." При выпуске решают, кого куда направить. Обо мне говорят: "Хороший, но не строгий ". Слышу: "Нам и такие сгодятся. Будет начальником штаба батальона. Звание - лейтенант". Вместе с Иваном Ивановичем разбираемся в записях на страницах его "Военного билета". Читаю вслух: 160-й гвардейский стрелковый полк, 54-я гвардейская стрелковая дивизия, 61-я армия. Брянский, Белорусские фронты, - Вот-вот, мой адрес почты полевой до конца войны. А пройти пришлось!.. Сквозь огонь и воды. Курская битва - денежной премией о ней недавно напомнили. За освобождение Сумщины, Черниговщины сейчасный Президент Украины не наградит. Белоруссию, Польшу освобождали. В Прибалтику кидали. Берлин брали. Читайте в билете дальше о медалях. - Орден Красной Звезды. - Да нет, про медали. - "За освобождение Варшавы", "За взятие Берлина". - -Вот-вот, в боях прошли, не пришлось увидеть столицы ни той, ни другой. На пути к реке Эльбе французов встретили. Там нас расквартировали. После Победы нами поверженный Берлин решили показать в спокойной обстановке. Бегу к машине, а мне команда: "Отбирай людей на учебу в танковое училище!" Так я и не увидел рейхстаг. - Война снится, Иван Иванович? - Является. Недавно будто не во сне, вживую бежал в атаку. За Орлом где-то село Никольское. Немцы крепко укрепились на бугре за речкой. Девчат наших выведут на берег, за них прячутся, заставляют кричать: "Тут хорошо кормят! Переходите к немцам!".Допекли. Выбили мы их с этой высоты почти бескровно. Разместились в блиндажах, траншеях. Продуктовый склад цел. Не успели дух перевести, как начали нас бомбить самолеты. Меня землей привалило. Не то, что выбраться, - шевельнуться не могу. Оказалось, бревном с блиндажного наката ноги придавило. Контузило, оглох, ничего не слышу, только звон в голове. Хорошо, что молодой солдатик увидел, где я упал. С того света бойцы откопали. Кинулся ото сна - боль в ногах, как опять бревном припечатало насмерть... Виктор, сын Ивана Ивановича, в семейной библиотеке отыскал книги, присланные Абрамовичем. Теплые надписи: "Дорогому моему однополчанину и другу с самыми добрыми чувствами", "в знак большого и неизменного дружеского расположения". Даты - 1956 год, 1970-й. - Я его учебник "Введение в литературоведение" с авторучкой прочел, - говорит Иван Иванович. - Получал от Львовича толковые и орфографические словари. Книжные гостинцы - самый лучший подарок для меня, сельского учителя. Иван Иванович хранит письма боевых товарищей. "Милый друг и родной брат, ты не можешь себе представить, как я чертовски соскучился по тебе. Почти четыре года одной ложкой, из одной миски черпали редкое счастье и частое горе. Я уважал и уважаю тебя, как человека, товарища и командира. Пишу искренне - обязан своей жизнью тебе..." - Это Коля Сидоров писал из Чигирина. Затерялся на Украине его след. Не знаю о судьбе. Как-то в нашей Россоши на улице во встречном прохожем узнал командира штрафной роты. Помогал ее ему формировать из тыловиков - бухгалтеров, которые что-то там настряпали, из провинившихся военных. Пожаловался однополчанин на судьбу. Беда не беда, а неуютно жить. В бою захватили в плен. Все документы пропали. Не считается он участником войны. Отправил я в Министерство обороны письмо - указал, где и когда, в какой части воевали с ним. Звонит: "Капитан Побединский, ты помог. Меня признали участником войны!" "Человек большого сердца" - прочел я еще в письме о Побединском. - Иван Иванович, как удалось до ста лет дойти? -Сказал бы, да сам не знаю. Крестьянский крепкий корень. Мама, Христина Ивановна, 99 лет прожила, отец Иван Авдеевич, - 96. В счастливой рубашке и я, наверное, родился. ...В хате снова зазвенел телефон. Иван Иванович сказал: - Нужен еще кому-то.
Автор: Петр Чалый. Источник: "Коммуна", N 1 (25432), 06.01.10г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|