22.01.10
Мысли вслух. Будут они высокими и красивыми
Что мы оставляем будущим гражданам страны?
Стало много беременных женщин. Вот родится совсем новое поколение - может, они и станут гражданским обществом. А мы - не смогли. Уж извините. Как та лошадь из анекдота: ну не шмогла я...
Нет, дети не похожи на обитателей Города Солнца. Разве что внуки. Демографическую проблему они уже начали решать еще не родившись. И в садик надо записываться за несколько лет - хорошие садики стали дефицитом.
А дети - нет. Они пошли по нашим стопам и легко продают душу не за рыночную цену дьявола, а всего лишь за майку прикольную, за конфетку и таблеточку. Тысячи детей воронежских поехали в Москву за майками "Наших" и потусоваться на халяву. Какие из них "юноши бледные со взором горящим"?
Но и интеллигенция тоже не дотягивает до "его пример - другим наука".
Знакомая учительница литературы голосовала на последних выборах ради " пластмассового тазика". И твердо объяснила мне, что с паршивой овцы - хоть шерсти клок. Имея в виду паршивость будущего депутата, а не свою, конечно. А врач знакомый взял за бессмертную душу гражданина чуть больше - 300 рублей. Про овцу не говорил, но взятку принял. Сказал, что страна все равно в коме, к сопротивлению не способна и уже не выйдет на улицы. Разве что за сто рублей. И выйдет не за себя, а за того парня, у которого сто рублей взяла. Ну и хрен с нами, сказал врач.
Друг тоже сказал: нет, люди холопьего звания - сущие псы иногда. Вся надежда на тех, кто зреет в лонах детей. Как на нас самих, когда "мы были молодыми и чушь прекрасную несли". Потому что самое удивительное в этом мире - звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас. Быть может, он спрятался, закон этот, где-то в дальних закоулках генов.
Но мы оставляем будущим гражданам "страны, вернувшейся с войны", отравленный мир.
Вот лавочка возле детской песочницы в нашем дворе. Рано утром там всегда сидят господа похмеляющиеся, после них - бутылки, окурки, смятые пачки сигарет и плевки. По всему двору - - коричневые пузырьки-"фуфырики" от настойки боярышника.
В соседней аптеке благообразный мальчик в полдень покупает, неловко опуская глаза, - "ну, эту... настойку боярышника мне..". На улице его поджидает компания таких же школьников: четыре мальчика и две девочки. Они еще стесняются и прячут глаза.
Днем на скамейке умер мальчик. Взор у его растерянных приятелей не горящий, а потухший. Наркоманы они. Приехали "скорая" и милиция. Бледный, красивый юноша, хорошо одет. Родителям, наверняка, доставляло удовольствие покупать ему качественные, дорогие вещи. А теперь безжизненные ноги волочатся, когда тянут его в "скорую". Одна туфля слетела.
Отравленных регулярно закапывают в землю, но их - все больше.
Днем на лавке сидят мамаши с детьми. После них тоже мусора хватает. Даже пустые пивные бутылки. К вечеру здесь мужики "застраиваются". Поздним вечером - молодежь. Пиво, водка, пакетики от орешков и чипсов. Утром возле лавочки - шприцы.
Как жаль беременных... Нет, ну куда ж они рожают?
Недавно на этой же лавочке днем сидела молодая девушка, модно одетая и симпатичная. Она смотрелась в зеркальце и медленно качалась, чуть не падая на спину. Подошли два парня, взяли у нее сумочку, покопались. Один сел рядом, обнял ее и пошарил по карманам. Потом ушли, оставив ее. Мы с женой смотрели из окна, и было поздно звонить в милицию или задавать вопросы этим парням.
Мы спустились вниз - может, девушке нужна "скорая".
- Девушка, вам плохо?..
Она ответила твердо:
- Нет, мне хорошо!
- Может, позвонить родителям? Телефон у родителей есть?
- Нет, - сказала девушка. - Я это... жду.
И я думал, сжимая кулаки: "Сволочи! Мы все - сволочи отравленной эпохи. И нет нам прощенья".
Тем, кто сегодня шевелится в лонах, кто уже явился на свет и тянет в рот свои игрушечные пальчики и потрясает наши души бездонно-голубыми глазами, опереться здесь почти не на что.
Хотя каждый божий день наш двор убирает дворничиха. Спозаранку хлопочет, собирает мусор, метет - и во дворе и на душе становится опрятней.
Раньше она работала в регистратуре поликлиники, получала 700 рублей, и ничего не могла изменить в своей жизни. Вот, вышла на пенсию и стала дворником. У нее есть еще одна работа, а кроме того, подрабатывает вышивкой. Еще белье берет стирать. Работа дворника тяжелая и грязная, но она все же пошла: с одной пенсией за ценами и квартплатой не угонишься.
Желания у нее есть, конечно. Например, приобрести домой разную бытовую технику. Последний раз она покупала новую газовую плиту и долго радовалась. Еще ванну надо бы сменить. Да и пылесос сломался уже два года назад; замучаешься все время веником-то...
Два года она уже отпуск не брала. И пока не планирует. Да и отпускные в этом году уже получила. Давно они с мужем никуда не ездят: не на что. Она думала: будет на пенсии ходить в лес, слушать птиц, просто гулять... У нее еще есть свои интересы. Например, альбомы художественные собирает. Марки - еще с детства. Хотя приходится выбирать, что важнее - пылесос или альбом ...
Она убирает, а рано утром возле павильона лежит плашмя мужик - голова откинута, глаза закрыты. Крепкий мужик лет сорока, с усами, в трико, тапки на босу ногу. Рядом женщина остановилась: "Мужчина, вам плохо? Или вы пьяны?.." Тишина. Потом грудь его приподнялась - дышит. - "Мужчина!" Спросонок он забормотал. Ну, жив, значит, и мы отправились дальше по своим делам.
А там, под сенью дерев, - столик и лавочки. Сидят шесть мужчин цветущего возраста и молодая стройная блондинка. На столике - две бутылки водки и минералка. Они о чем-то болтают и смеются, сдвигают пластмассовые стаканчики и наливают, не прерывая беседы. Восемь утра - ласкового июльского утра, когда хочется жить.
Худой старик с палкой идет, дрожа и упираясь глазами в землю. Возле павильона нашел в кустах бутылку, вытряс пену, погладил стекло и опустил в драный пакет. Издали - крик: еще один человек, в пиджаке на голое тело и с метлой в руке, торопился к павильону и матюкал старика почем зря. Убить грозил. "Ложь, мать, назад, бутылку собирать чужую, урод, я тебе голову отшибу сейчас!.." Дрожащий остановился, долго глядел в него мокрыми глазами, потом достал бутылку и отдал, жалобно что-то бормоча.
Высокие и красивые будут собраны из остатков - немного из дворничихи, которая трудится, как пожизненно заключенный, и сметает плевки с лица города - будто роет из пожизненного заключения подкоп, которым самой ей не суждено воспользоваться. Для внуков роет.
Немножко - из той тетки, что покупает сосиски бродячей собаке и бормочет им ласковые слова утешения. Внуки - умные, они сами разберутся, какие запчасти от нас взять с собой.
Не может быть, чтоб не стали они высокими и красивыми.
Автор: Александр Ягодкин.
Источник: "Коммуна", N 8 (25439), 22.01.10г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012