|
23.01.10
Они сражались за Воронеж. Наш Сталинград
Память | Боец вспоминает минувшие дни
Иван Шитляк, бывший командир орудия.
В годы войны мне пришлось служить в 136-м отдельном истребительном противотанковом дивизионе 159-й стрелковой дивизии, сформированной преимущественно из уральцев. Первоначально наша дивизия вошла в состав Брянского фронта, а 2 июля 1942 года была спешно переброшена под Воронеж. И уже 6 июля мы приняли первый бой на юго-западной окраине села Подгорного, которое переходи из рук в руки одиннадцать раз. А потом была Чижовка... В начале сентября 1942 года группа противотанкового дивизиона численностью до 50 человек была послана к зданию ВОГРЭСа собирать в кучи камни и кирпичи, разбросанные по всей площади огромного двора. А для чего это делалось, мы не знали. И только 11 сентября все стало ясно: заходя по горло в воду, мы вместе с саперами делали невидимый для немцев настил по дну реки - готовили переправу для танков на правый берег. Вскоре был получен приказ: в 3 часа ночи с 14 на 15 сентября форсировать реку Воронеж и атаковать ночью противника с ходу. В установленное время по сигналу зеленой ракеты огненный смерч артиллерийского, минометного огня и установок "катюша" взорвал ночную тьму. Одноэтажная Чижовка утонула в мареве едкого и горького дыма и огня, пока не превратилась в огромный, исполинский факел. На сравнительно небольшом участке фронта были введены сразу несколько стрелковых дивизий, бригад, танковый корпус. Только за три дня наступления наши части, форсировав вброд реку Воронеж в районе ВОГРЭСовской дамбы, продвинулись вперед от левого берега на три - четыре километра, захватив в рукопашных схватках господствующие над местностью высоты и поставив войска противника в условия ближнего боя, которого немцы всегда боялись. При этом войска фашистов были в одночасье лишены их преимущества в танках, артиллерии и сковали действия их авиации, недавно господствующей в воздухе. В условиях уличных боев ее действия были сведены почти к нулю, и она наносила удары лишь по тылам, захваченным на Чижовке улицам, железнодорожным веткам и пр. Лично у меня глубоко остался в памяти день 18 сентября. Наш дивизион, поддерживая огнем и колесами стрелковый батальон, левее красной Рождественской церквушки на Чижовке вел ожесточенный бой с контратакующим противником. Командир батареи А.Полнов, находясь в гуще бойцов, увлек за собой боевые расчеты и метким огнем орудий надежно обеспечил быстрое продвижение наших подразделений в направлении улиц Чехова и Краснознаменной. На этом узком участке было уничтожено тогда несколько огневых точек врага, убито и ранено до 40-50 фашистов, захвачено три орудия. Впервые бойцами батареи взято было шесть пленных, в том числе двух раненых офицеров. Здесь, на Чижовке, командование дивизии настойчиво требовало от разведчиков взять "языка". Неоднократные попытки разведчиков под покровом ясной, как день, ночи пленить зазевавшегося немца, оканчивались безрезультатно или трагически. Да это и неудивительно: ведь нейтральной полосы как таковой на Чижовке не было. Часто случалось так, что на одном крыле здания были наши бойцы, а на другом - немцы. На одной стороне улицы - наши, на другой - враги. Приуныли, было наши разведчики, опечалились от неудач. А начальство требует свое: подай пленного. И однажды, под утро, видим приятную картину: трое наших разведчиков во главе с Василием Звоником волокут грязного-прегрязного немца. Наконец-то добыли "языка"! Удалось все же отважным хлопцам вернуть доброе имя разведчиков. Был однажды на Чижовке случай, когда связист из-за нехватки провода не мог никак наладить связь со штабом, и по этому поводу крепко матерился. Видимо, эту громкую тираду услышали немцы, и какой-то сердобольный фриц из ближайшего, расположенного через дорогу, блиндажа крикнул: - На, рус!.. - И увесистая бухта полевого кабеля покатилась к окопу незадачливого связиста. Едва ли этому немцу попало "на бублики" за его пособничество врагу, как я полагаю: оттуда долго еще доносились различные мелодии, исполняемые на губной гармошке. Такое тоже иногда бывало в небольших перерывах между боями. А между тем кровавые схватки на плацдарме продолжались с величайшим ожесточением непрерывно то тут, то там, и молох войны находил и пожирал все новые и новые жертвы, так что каждый метр чижовской земли оплачивался большой кровью и сотнями и сотнями человеческих жизней. Не затихая ни днем, ни ночью, гремела здесь артиллерийская канонада, рвались мины, жалобно свистели пули, шестиствольные минометы немцев по-ишачьи изрыгали ежедневно тонны смертоносного груза. "Юнкерсы" и "хейнкели" методично бомбили здания ВоГРЭСа и дома на левом берегу. Ночью было светло, как днем:: до самого рассвета висели в небе на маленьких парашютиках немецкие фонари. Здесь, на Чижовском плацдарме, воевал офицер-артиллерист Александр Васильевич Чапаев - сын прославленного героя Гражданской войны. Уже после войны, в 60-е годы, я встречался с Чапаевым в селе Поршино Нижнедевицкого района, в том самом крестьянском доме, где стояла "катюша" Александра Васильевича, из которой в январе 1943 года он расстреливал в панике отступавших немцев из района Острогожска. Весь город Воронеж осенью 1942 года был сплошь затянут плотной дымовой завесой, поднимавшейся до облаков, и черным с красными языками пламенем горящих зданий, парков, скверов. Но, несмотря на кромешный ад огня, обычно ночью, с левого берега вброд через речку шли солдаты на Чижовку, незаметно пробираясь по-над дамбой, доставляя на передовую снаряды, патроны, мины, провиант. Все грузы переправлялись "на горбу", на плечах, на голове, чтобы не замочить в воде. Сплошным потоком на правый берег переносились тяжелые ящики с патронами, снарядами, минами, термосы с горячей пищей и питьевой водой (а питались тогда лишь один раз в сутки, ночью, да и не каждую ночь пища попадала к нам). Каждый день боя на Чижовке, каждый его час и каждая минута были одинаково тяжелыми и кровавыми, до изнеможения изнурительными и трагическими. Взаимовыручка в сражениях были, кажется, безупречными, несмотря на крайне тяжелые потери и то, что наша 45-миллиметровая пушечка уже явно не удовлетворяла нас в условиях уличных боев, в борьбе с танками и самоходками врага. Но там, где не брал бронебойный снаряд, там брал героизм людей. Он был массовым и каждодневным. Героями сражений были все. В противотанковом дивизионе не было такого человека, кто бы скис и дрогнул, все бойцы и командиры сражались здесь мужественно и смело, презирая страх. Командир батарей лейтенант Полнов был моложе меня на четыре года, но я благоговел перед ним: он было до безумия храбр и бесстрашен, умел быстро в бою принять нужное решение (и оно оказывалось верным), то есть обладал теми качествами, которые должен был иметь настоящий боевой командир. А рядом с ним был комиссар И.П.Горбоконь. Когда они отдыхали - все удивлялись: никто их в бункерах дремлющими не видел. Они были, кажется, не трех-, а семижильными людьми, без страха и упрека. Они всегда были там, где трудно, где решались судьба боя и его исход. Семь месяцев, или 212 дней и ночей, не умолкая ни на миг, гремела над Воронежем многоголосая канонада, и в ходе ожесточенных боев родилась песня "Чижовка" Якова Шведова, распевавшаяся на мотив "Каховки": Предместье Чижовка. Задание ясно - Брать штурмом пришлось каждый дом. На улице Светлой, на улице Красной Врага мы встречали огнем. Штыком и гранатой, бойцовской сноровкой Мы взяли немало преград. Мы знали: сражаясь за нашу Чижовку, Деремся за свой Сталинград! Мы тогда и представить не могли, что вскоре, в конце октября 1942 года, нашу дивизию снимут и перебросят под Сталинград...
Автор: Иван Шитляк, бывший командир орудия Источник: "Коммуна", N 9 (25440), 23.01.10г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|