Воронежские новости - Читальный зал. Менжула

Главный врач больницы Николай Михайлович Шелистов, директор медицинского училища Николай Федорович Борисов и хирург Маслов Владимир Гаврилович – молодые люди от тридцати до сорока, серьезные, интеллигентные, обращавшиеся друг к другу на «Вы», четвертого ноября выехали на охоту на зайцев.

Охота была разрешена две недели назад, но после открытия выбраться было невозможно - все время шли дожди, земля раскисла, и не только по пахоте, где можно увязнуть по колено, но даже по целине ходить было невозможно. Но вот наконец подсушило, небольшой морозец укрепил землю и охотники выехали.

Правились на юг в село Менжула.

Погода благоприятствовала: было солнечно, тихо, горизонты словно раздвинулись. По сторонам ярко зеленели озимые посевы, которые в этом году особенно сочные и густые, хоть коси. Обширные пахотные поля, черневшие на пригорке, на которых не было никакой растительности, казались вымершими. Местами участки подсолнечника вкривь и вкось топорщились обезглавленными будыльями. Меловые бугры, как географические карты реками, пересечены сухими извилистыми вымоинами. На все это с какой-то затаенной грустинкой смотрит бледно-голубое, у горизонта белесое, словно вылинявшее, небо.

Приехали в село. Раскинулось оно в глубокой ложбине. Вся местность вокруг - бугры, лощины, буераки. Сразу за селом веером расходились три оврага под таким острым углом друг к другу, что иной раз, будучи трезвым, в своем уме и при дневном свете, попутав овраги, попадешь не в хутор Прокопец, а в соседний Каменский район, намотав лишних восемнадцать километров.

Место это привлекало охотников тем, что сразу за правлением располагались скотные дворы, и зайцы, особенно в зимнюю пору, кормились рассыпанным сеном, комбикормом, силосом и залегали на дневку где-нибудь неподалеку.

Оставив машину около правления колхоза, находившегося рядом с действующей церковью, охотники собрали ружья и двинулись. На выходе из села произошла удивительная для нашего времени встреча: от церкви по совершенно пустой широкой улице, петляя, шел прилично одетый мужичок, в старинных хромовых сапогах, в современной куртке, и пел.

Поравнявшись с охотниками, неожиданно остановился, опустился на колени, и, сняв шапку, поклонился до земли:

- С праздничком вас! С Покровами! Ни пуха, ни пера… - разогнувшись и запрокинув голову, пронзительно запел: - Москва моя...а! Ты самая любимая...а...

Покрутив головой, с улыбкой, охотники обошли мужичка - хороший человек... Другие напьются, сквернословят, в драку лезут, а этот поет...

- Между прочим, - сказал Николай Федорович, - встретить перед охотой пьяного, говорят, хорошая примета...

- Не слышали такого.

Однако примета на первых порах подтвердилась. Только что вышла в поле, еще не успели разойтись, как около зеленей на пахоте вскочил здоровенный русак, и Николай Михайлович срезал его первым же выстрелом.

Охотники подошли, поздравили "с полем".

- Вот тебе и примета, - заметил Николай Федорович. - Полчаса не прошло и уже - заяц. Если так пойдет - мы к концу дня загрузимся зайцами.

-Не говорите "гоп!"...- возразили ему.

По очереди подержали зайца, потрясли за задние ноги, определяя вес.

- Килограмма четыре будет. Если не все пять...

У Николая Михайловича не было никакой приспособы для ношения зайца. Обшарив все карманы, нашел обрывок бинта, связал зайцу ноги и забросил на спину. Самое правильное было бы вернуться и положить зайца в багажник - прошли-то всего метров триста, а потом налегке продолжать охоту. Такая мысль у Николая Михайловича была, но жалко расставаться с трофеем, приятно чувствовать на плече его тяжесть, время от времени ощупывать его пушистую мягкую спину... Стали совещаться, как идти. Николай Михайлович предложил план:

- Пройдем лощину до конца. Там, где она раздваивается - бугор. Видите? - он показал рукой.- Вокруг него по обе стороны идет лесополоса. На вершине бугра в расщелине - скотомогильник. Лисицы постоянно посещают его и потом невдалеке за лесополосой залегают в пахоте. Я не раз поднимал их там и одну даже заполевал... Сейчас мы встанем в линию, один обойдет скотомогильник справа, другой - слева, а я пойду прямо на него. Пересечем лесопосадку и тут уж смотреть в оба... Только, пожалуйста, чтоб тихо... Никаких разговоров. Объяснять жестами: поднял руку - значит, стой, рукой сверху вниз - присесть, круговое движение - собраться.

Охотники разошлись, взяли ружья наизготовку, сдвинули предохранители и тронулись.

Яков Кравченко на охоте.

Вот уж и подъем. Дышать пришлось глубже, в голове застучало... Впереди среди качавшегося бурьяна на солнце забелели черепа, мослы, копыта... Пригнувшись, к лесопосадке подбирались крадучись. У каждого перед глазами уже маячила рыжая кумушка, дремавшая в борозде. Только бы не оплошать, только бы не промазать...

Первым в лесопосадку вошел Николай Федорович, и сразу в его стороне бухнул выстрел. Из кустов, прямо под ноги Николаю Михайловичу, вылетел заяц. Конечно, его надо было отпустить хотя бы метров на тридцать и тогда стрелять, но как утерпишь, когда он - вот, в двух шагах, хоть руками хватай: спина серая, с рыжинкой, глаза выпученные... И Николай Михайлович разрядил ружье себе под ноги, разумеется, мимо... Заяц ошалело шарахнулся в сторону, пробежал в сорока шагах от Маслова, после дуплета которого шлепнулся на бок, но тут же вскочил, замотал головой, прижал уши и исчез в бурьяне.

- Заяц сильно ранен, - сказал, подходя, Николай Михайлович. - Надо искать...

- Да как же искать без собаки? Был бы снег...

- Не важно. Раз заяц ранен, положено искать. Не найдем - другое дело...

Охотники спустились, прошли низину вдоль, прошли поперек, покружились - нет зайца. Хотели уходить, как вдруг откуда ни возьмись - галки. Метрах в двухстах снизились, загалдели...

- Стоп, братцы! - воскликнул Николай Михайлович. - Галки не зря кричат... Пошли в том направлении - и вскоре увидели на краю водомоины растянувшегося на боку русака. Вокруг трава измята, на ней пух и кровь - видно, заяц не сразу умер, бился в судорогах...

- А вы не хотели искать...- сказал Николай Федорович. - Скормить такого красавца галкам - грех непростительный...

В это время на бугре за скотомогильником на пашне поднялась лисица и, временами оглядываясь, не спеша ушла за горизонт.

У Маслова, как и у его коллеги, не было ни рюкзака, ни веревочки, поэтому он прорезал у зайца под сухожилиями на задних лапках отверстие, продев в них палочку, и так и носил, как носят чемоданы за ручку. Голова и уши волочились, испачкались в земле и заяц потерял всю свою привлекательность.

Побродив еще с часок, опять собрались вместе. Николаю Михайловичу заяц натер плечо и он сожалел, что не оставил его в багажнике.

В этот момент Маслов предложил:

- А чего мы таскаем такую тяжесть? Давайте положим их под этот куст, а на обратном пути заберем. Место открытое, куст виден издалека...

- Придем, а их нет...

- Да куда же они денутся? Тут ни людей, ни собак...

Соблазн был велик. Подумав, охотники сложили зайцев под куст, прикрыли бурьяном и почувствовали большое облегчение, словно не только избавились от ноши, но будто бы и сами по себе стали легче...

На противоположной стороне лога виднелись озимые, и охотники решили обойти их, хотя уже порядком устали. Перешли осушительную канаву, в которой воды почти не было, подошли к зеленям и у их края вспугнули зайца, помчавшегося вдоль цепи так, что каждый мог по нему расписаться. Стрельба на зайца, казалось, никакого впечатления не произвела, однако, отбежав метров двести, он сел - верный признак, что ранен. Охотники бросились к нему, стараясь опередить друг друга, заряжая и стреляя на ходу, а заяц, между тем, заковылял в ложбине, потом появился на брошенном свекловичном поле, перевалил через бугор и как сквозь землю провалился... Искали около часа и не нашли.

Между тем погода стала портиться, подул ветер, с запада побежали серые облака, небо затянулось тучами и стало сумрачно, как вечером.

Время было обедать. В небольшом овражке в затишке собрали кучу бурьяна, соломы, подсолнечных будыльев и вскоре низом потянул густой бело-желтый дым. На разостланном брезенте разложили припасы, выпили по маленькой.

Какой аппетит у охотников - можно не рассказывать, этому феномену когда-нибудь посвятят специальное расследование. Простая еда: хлеб, сало, картошка в мундирах, яйца вкрутую, лук, огурец, - все это холодное, замерзшее, казалось таким вкусным, что глотали, не прожевывая.

- Повезло нам сегодня, - говорил Николай Михайлович, макая в соль зубок чеснока.

(Окончание в следующем номере).

Яков Кравченко

г.Острогожск, Воронежская область

Источник: газета "Воронежская неделя" N 40 (2129), 02.10.2013г.

Чтобы оставить комментарий, необходимо войти или зарегистрироваться.

Источник: Газета "Коммуна"

[Последние] [Архив]