 |
29.07.14
Искусство огненных столбов
Книжная полка | Второй выпуск издательской серии «Историко-литературные памятники Воронежского края» посвящен литературно-художественному журналу "Сирена"
В качестве научного редактора книги, выпущенной Центром духовного возрождения Черноземного края, выступил Олег Ласунский. Три номера "Сирены", давно ставшие раритетом, воспроизведены здесь репринтно. Также в издание включено несколько посвященных журналу статей современных исследователей.
Виталий Черников
Иначе как авантюрной, конечно, историю "Сирены" теперь не назовешь. Поэт Владимир Нарбут, оказавшись в 1918 году в Воронеже, становится одним из руководителей газеты "Известия Воронежского губисполкома" (так называлась будущая "Коммуна") и вскоре добивается выделения средств на издание литературного журнала – в формате "пролетарского двухнедельника". Губисполком командирует редактора в Москву и Петроград - вести переговоры с потенциальными авторами, просить у них тексты.
Сохранилось письмо Нарбута Алексею Ремизову: "Одновременно с сим посылаю Вам переводом 1000 рублей. В Воронеж Вы пришлите расписочку, что от журнала "Сирена" - от меня - получили авансом… Это - для отчетности. (...) Если увидите Чуковского, Евреинова и Гумилева - передайте, пожалуйста, мое им приглашение участвовать в "Сирене".
Среди откликнувшихся на приглашение - Александр Блок и Вячеслав Шишков, Андрей Белый и Вадим Шершеневич, Сергей Есенин и Михаил Пришвин. На страницах журнала почти нет воронежцев. Даже обложку и элементы оформления редактор заказал столичным художникам (подробнее о них можно узнать из включенной в книгу статьи Т.Дьяковой).
Предположу, что кто-то из местных мог отнестись к этому ревниво: большевики, пользуясь служебным положением, печатают питерцев с москвичами, а нас, местных, оттеснили! Характерны несколько исключений из правила: например, Самарий Ерман - представитель губкомпарта, коллега Нарбута по "Известиям", в те месяцы, когда печаталась "Сирена", редактировавший газету "Воронежская беднота". В первую очередь большевистский пропагандист, а литератор - может быть, даже не во вторую, в четвертую. Но вот статья Владимира Келлера "Античные размеры в русском стихосложении" к пролетарской революции и Гражданской войне, которая была в самом разгаре, совсем никакого отношения не имеет.
Келлер - один из будущих друзей Андрея Платонова. В месяцы, когда выходит "Сирена", оба - студенты местного университета. Как раз в это время, предполагает историк литературы Олег Ласунский, и могли познакомиться. Окажись жизнь нарбутовского журнала длиннее месяца на три, на его страницах, глядишь, появилось бы и имя келлеровского приятеля. Пока же Платонов - из начинающих, никто не может предвидеть, какова будет его судьба. Хотя его и заметили уже в другом местном журнале - "Железный путь".
"Мы не стоим на той точке зрения, что расцвету пролетарской культуры вообще и пролетарского искусства в частности - должен предшествовать полный разрыв со всеми богатствами мира. (...) Было бы преступлением: вырвать из рук рабочих масс наследство, оставленное ему художниками слова, только на том основании, что эти последние - из среды буржуазной интеллигенции. И было бы вдвойне преступлением: решать вопрос о новом искусстве столь примитивным способом, как косный отказ от всех тех плодов искусства, которые готовы нести широкому читателю талантливые писатели наших дней", - подчеркивается в редакторском предисловии ко второму номеру "Сирены".
Нарбут понимал, конечно, что никакого отдельного "пролетарского" искусства не существует, но для того ли создавал в провинциальном Воронеже свой журнал, чтобы вписать в новый, советский контекст некоторое количество знакомых творцов "из прежней жизни"?
Щедроты сердца
не разменяны,
И хлеб - все те же пять
хлебов,
Россия Разина и Ленина,
Россия огненных столбов! - эти нарбутовские стихи опубликованы на первой странице первого номера и видятся программными для журнала. "Сирена" получилась, в общем-то, совсем не про рабочий класс, а про то, как русская интеллигенция завороженно, порой "с гибельным восторгом", наблюдает конец старого мира, в трепетном ожидании того, что прорастет на руинах. "И тогда-то над толпою встал он, кто молчал много лет, ожидая в уединении своей кельи того лучезарного дня, когда будут растоплены скрепы жизни; и - будет возможность: сошествия Духа в сердца" - это ведь не только музейный служащий Иван Иванович Коробкин, персонаж рассказа Андрея Белого, решается заговорить с народом, это русская интеллигенция (по крайней мере, значительная часть ее) поверила: вот-вот свершится преображение человека. Как писал Маяковский,
Сегодня рушится
тысячелетнее "Прежде".
Сегодня пересматривается
миров основа. Это ощущали и авторы "Сирены": Блок, Белый, Есенин, Мандельштам. Спустя несколько лет станет ясно: новая власть куда прагматичнее, чем казалось доверившимся ей интеллигентам. Власти плевать на "духовное преображение", и даже на стихийно пробудившиеся в народе творческие силы (которым посвящена опубликованная Нарбутом статья Дмитрия Семеновского "Венок"). Писатели окажутся надобны лишь для того, чтобы воспевать мощь и правоту государства, величавую поступь партии. Одна из причин, по которым через двадцать лет после выхода первого номера "Сирены" многих его авторов не будет в живых. Точная дата гибели в лагере Нарбута неизвестна.
Всех переживет Анна Ахматова, которая в 1918-м прислала в Воронеж стихи не о революции, а о своем, о девичьем:
От любви твоей загадочной,
Как от боли, в крик кричу,
Стала желтой
и припадочной,
Еле ноги волочу.
Источник: газета "Коммуна" 105 (26321), 29.07.2014г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014
|
