Воронежские новости - Мнение ученого. Как обеспечить ответственность бизнеса

Крупный бизнес необходимо поставить в условия, которые вынудят его довольствоваться необременительной для общества нормой прибыли

Общество – это не только нынешнее поколение людей. Общество - это не только мы, но и наши потомки. И если общество сохраняется в течение многих тысячелетий, то, следовательно, забота о благе потомков является частью нашего коллективного генотипа. А поскольку в соотношениях между «Я», "МЫ" и "ПОТОМКИ" на индивидуальном уровне под действием многообразных факторов данный ген, видимо, проявляет себя несколько различно, то это определенным образом сказывается на темпах общественного прогресса.

Исаак Загайтов,

доктор экономических наук, профессор, г.Воронеж

Не касаясь физиологии, остановимся только на социально-экономических условиях, которые способны локализовать эгоистические тенденции в реализации частного и общественного блага. С одной стороны, это условия, относящиеся к ответственности бизнеса перед обществом, а с другой - к ответственности государства перед бизнесом и обществом. Развитие народного хозяйства имеет две стороны.

Во-первых, воспроизводство материальных, интеллектуальных благ и связанных с этим услуг; во-вторых - воспроизводство населения. В первом случае можно говорить об экономической сфере народного хозяйства, во втором - о социальной сфере.

Развитие материальной и социальной сфер теснейшим образом взаимосвязано. Экономика обеспечивает материальные предпосылки социального прогресса, а прогресс в социальной сфере содействует ускорению экономического роста - совершенствованием условий функционирования главного элемента производительных сил, рабочей силы.

Например, решение такой важной социальной проблемы, как сокращение бедности населения, оказывает позитивное влияние на экономику одновременно по нескольким направлениям:

1. Расширяется платежеспособный спрос, а значит, и рынок сбыта. Поэтому рост массовой бедности в результате постсоветских реформ стал в РФ главной причиной сужения суммарного объема платежеспособного спроса по отечественным товарам и услугам - примерно на 25 процентов.

2. Сокращение бедности ускоряет рост квалифицированной рабочей силы и производительность труда. А поскольку рост бедности в постсоветский период породил демографическую катастрофу, негативные последствия которой уже к настоящему времени оказались более глубокими и более продолжительными, чем в результате немецко-фашистского нашествия, то понятно, что последствия дефицита рабочей силы серьезно скажутся на темпах экономического роста в перспективе нескольких десятилетий. В этой связи напомним, что в ходе антисоветских реформ 1991-2012гг. родилось россиян почти на 15 млн. меньше, а умерло на 7 млн. больше, чем в 1969-1990гг.

3. Снижение бедности сокращает затраты на правоохранительную деятельность, высвобождает ресурсы для ускорения экономического роста. Массовая бедность привела к такому увеличению преступности, что нынешние расходы на правоохранительную деятельность только по линии бюджета значительно превосходят затраты на образование и науку, вместе взятые. И это не считая затрат предпринимателей (по устаревшим данным акад. Р.Нигматулина, в начале 2000-х годов, например, оплата услуг частных телохранителей превышала 2 млрд.дол.).

Понятно, что в таких условиях и государство, и средства массовой информации активно поддерживают идею социальной ответственности бизнеса. В частности, в форме благотворительности, а также в качестве одного из условий доступа к природным, финансовым ресурсам, к различного рода льготам и привилегиям, используемым в процессе хозяйственной деятельности.

К сожалению, и по масштабности, и по действенности пока что частному бизнесу очень далеко до показателей, которые в советские годы демонстрировали, скажем, воронежские заводы, колхозы и совхозы, оказывавшие в различных формах помощь развитию местного образования, здравоохранения, коммунального хозяйства.

Такое различие в уровне социальной ответственности советских предприятий и современного бизнеса вполне естественно, поскольку частный бизнес (особенно не резидентский) интересуют не условия жизни наемных работников, а тем более не проблемы выживания окружающего населения.

Частный бизнес ориентирован на прибыль, значит, не на воспроизводство человеческого капитала.

Было бы наивно винить в этом персонально предпринимателей. Стране навязана капиталистическая система хозяйствования. А работать при капитализме частному мелкому и среднему бизнесу намного сложнее, чем в условиях планового управления заводами, колхозами и совхозами, перед которыми не стоял грубо переформулированный гамлетовский вопрос - прибыль или банкротство.

В советские годы в случае неумелого хозяйствования государство просто меняло руководителей. С учетом обновления аппарата управления можно было списать часть долгов, выплачивались большие надбавки к ценам на реализуемую сверх плана сельскохозяйственную продукцию; предоставлялись дешевые кредиты под обновление структуры, техники и технологий производства.

В целом поддерживалась рентабельность в топливно-энергетическом комплексе 7 процентов, в машиностроении - 15, в перерабатывающей промышленности АПК - 16, в легкой промышленности - 30. В колхозах в 1990 году средняя рентабельность производства составила 36 процентов, в совхозах - 38.

Значит, в то время были у предприятий средства и для бескризисной хозяйственной деятельности, и для реализации социальных мероприятий - в интересах как своих рабочих и служащих, так и в интересах окружающего населения. В зависимости от качества управления в центре и на местах страна до середины 70-х годов имела завидные для западных соседей темпы экономического роста, позднее эти темпы начали снижаться, но до 1990 года оставались положительными.

Сегодня уже нет не только колхозов и совхозов, но и большей части в прошлом эффективно работавших заводов. Поэтому выполнение их роли в решении социальных проблем страны, очевидно, следует перекладывать на ту часть доходов от бизнеса, которая расходуется на паразитическое потребление, а также в форме непроизводительных издержек - рентные платежи, дивиденды, портфельные инвестиции, затраты на "крышевание", "откаты" и другие современные способы поддержки коммерческой деятельности.

Но поскольку либеральный курс социально-экономической политики предполагает полную свободу стратегических частных собственников в определении уровня их социальной ответственности, то воспроизводство человеческого капитала в России оказывается ограниченным в основном возможностями государственного бюджета.

К сожалению, реалии таковы, что доходы бюджета в 2012 году уменьшились до 38 процентов ВВП против 47 процентов в 1990 году. Значит, бюджетная нагрузка на хозяйственную деятельность заметно снизилась. Следовательно, снизилась не только социальная, но и экономическая ответственность новых хозяев. В данном случае перед государственным бюджетом. Но более конкретно об экономической безответственности крупного частного бизнеса свидетельствуют данные таблицы 1.

Таблица 1. Производство продукции на предприятиях РФ, ставших частными в постсоветский период

Виды продукции

1970г.

1990г.

2013г.

Сталь, млн.т.

63,9

89,6

68,8

Цемент, млн.т.

57,7

83

66,4

Древесина, млн.т

354

304

112

Тракторы, тыс.шт

194

214

7,6

Экскаваторы, тыс.шт

19,2

23,1

1,8

Обувь, млн.пар

350

385

114

Ткани, млрд.кв.м

6,9

8,4

4,1

Промышленность всего, %

100

147

прим. 117

Сельское хозяйство, %

100

136

прим. 109

Как видим, при нынешнем курсе социально-экономической политики что-то сильно мешает предприятиям, перешедшим из государственной в частную собственность, достигнуть хотя бы той производительности, какую они демонстрировали в далеком советском прошлом. Как и почему это произошло, покажем на примере металлургии.

За 1970-1990гг., когда эта отрасль была в государственной собственности, производство стали на территории России увеличилось на 24,7 млн.тонн и достигло 15,2 процента общего объема производства стали в мире. В последующие 23 года, когда металлургия стала собственностью таких эффективных (?) частных собственников, как А.Мордашев, В.Лисин, О.Дерибаска, М. Прохоров, производство стали в РФ сократилось на 20,8 млн.т. и составило всего 5,3 процента от общемирового производства.

Новые хозяева наших металлургических предприятий объясняют свертывание производства и сокращение рабочих мест двумя причинами. Во-первых, сужением спроса на металл, и во-вторых, дефицитом инвестиций, необходимых для технического перевооружения производства, в целях повышения его конкурентоспособности.

Но сопоставим вышеприведенные цифры. Из них следует, что совокупный мировой рынок сбыта стали в постсоветский период нисколько не сузился. Наоборот, он вырос на 61 процент, а сократился он только для российских "эффективных" частных собственников.

А не потому ли он сократился, что новые хозяева еще недавно общенародного имущества так подняли цены на металл, что подвели к банкротству, прежде всего, отечественных потребителей стали? В том числе таких потребителей, как Липецкий и другие тракторные заводы; орловские заводы "Текмаш", "Дормаш", крупнейший в Европе сталепрокатный завод; воронежские - станкозавод, экскаваторный, сельмаш, и др.

Суммарно благодаря приватизации металлургии страна потеряла рынок сбыта не менее 45 млн.тонн стали в год, свыше 80 процентов отечественного рынка алюминия, а далее по цепочке производственных связей - уменьшился спрос на огнеупоры, на строительные конструкции, на отечественный воздушный и водный транспорт, на сырье для легкой и пищевой промышленности, и т.д.

Компенсировать эти потери за счет экспорта не удалось, поскольку в конкурентной борьбе с азиатскими, южноамериканскими и другими монополиями наши олигархи оказались, мягко говоря, не очень успешными.

И вовсе не потому, что в качестве премии за гибель советской власти они получили предприятия и научные заделы, якобы технически менее совершенные, чем те, которыми в то время располагали Индия, Китай, Бразилия. Проблема в другом - ставшее либеральным государство позволило "стратегическим частным собственникам" не утруждать себя развитием металлургии. Больше того, в соответствии с принципом полной коммерческой свободы государство помогло им превратиться в долларовых миллиардеров - за счет бесконтрольного роста цен на металл внутри страны и размещения значительной части прибыли в форме зарубежных активов.

Конкретный пример - "эффективный" собственник А.Мордашев. За пять лет до кризиса 2009 года он вместо затрат в техническое совершенствование и повышение конкурентоспособности предприятий "Северстали" инвестирует 285 млн. долларов на развитие американской металлургической компании "Ronge Industries". Спустя три года, он расходует 430 млн.долларов, чтобы обеспечить процветание своему туристическому бизнесу в Италии. И наконец, нисколько не смущаясь, сообщает о готовности выложить 810 млн. долларов во благо американской экономики - приобретением в США еще одной металлургической компании.

Судя по отрывочным данным, объем инвестиций в зарубежные активы только 25 наших крупных компаний, включая металлургические, к 2011 году превысил 60 млрд. долларов (по нынешнем курсу - два триллиона рублей).

Прибавим к затратам в эти активы ту массу паразитических расходов, которые олигархи считают для себя нормой, заработанной "в поте лица"; приплюсуем непроизводительные издержки, которые связаны с обслуживанием частной собственности на приватизированные предприятия, причем не только в металлургии, но и в других отраслях. Тогда станет ясно, что этих средств было бы вполне достаточно, чтобы удалось, без ожидания зарубежных инвестиций, обеспечить развитие внутреннего рынка для значительной части продукции, производство которой ныне зависит от внешнеэкономической конъюнктуры.

Во всяком случае, этого было бы вполне достаточно, чтобы не допустить той экономической трагедии, которая (как то видно по таблице 1) поразила Россию в последние десятилетия.

Не хватило малого - экономической ответственности крупного бизнеса за использование той части национального богатства (материального, природного, человеческого капитала), которым этот бизнес распоряжается на праве частной собственности. Распоряжается, но доказал, что с пользой для общества распоряжаться не может. Настолько не может, что в погоне за прибылью в конкурентной борьбе утопил отечественные технически передовые отрасли и производства, обрушил сельское хозяйство, подорвал коммунальное хозяйство, образование и здравоохранение, науку и культуру.

Что было, не вернешь. Но нужно хотя бы сделать рациональные выводы из этой затянувшейся трагедии. И главный вывод, видимо, должен состоять в том, что пора решительно отказаться от либерально-олигархического курса социально-экономической политики. А для начала - перейти к такой форме государственно-частного партнерства, при которой государство перестанет быть донором эгоистических частных интересов.

Необходимо, наоборот, поставить крупный бизнес в условия, которые вынудят его довольствоваться необременительной для общества нормой прибыли. Заставят прекратить вывоз капитала и основательно сократить непроизводительные траты. Станут стимулом превращения частного бизнеса в инвестора национально значимых экономических и социальных задач.

При этом важно добиться, чтобы подобное государственно-частное партнерство не осталось добрым пожеланием. Значит, его необходимо подкрепить созданием реально действенных рычагов регулярного надзора за процессами практической реализации социально-экономической ответственности бизнеса перед обществом.

Думаю, что одним из мало затратных и технически простейших способов создания материальных предпосылок такого надзора могла бы стать, во-первых, законодательно оформленная бесплатная передача не менее 26 процентов акций крупных предприятий - государству, и не менее 25 процентов - трудовым коллективам. Например, путем дополнительной эмиссии акций.

Во-вторых, было бы полезно ввести законодательно установленный норматив предельного среднегодового дохода каждого, в том числе нетрудоспособного члена семьи нашей элиты. Скажем, на уровне, близком к зарплате министра экономического развития РФ.

Подозреваю, что последнее предложение покажется несправедливо щедрым по отношению к нашей не только чиновной, но и бизнес-элите. Особенно с позиции тех, кто знает, что по инициативе В.И.Ленина зарплата наркомов (министров) первого советского правительства была установлена в размере средней оплаты труда профессоров того времени. При этом учитывалась как народнохозяйственная значимость и интенсивность их управленческой деятельности, так и тот факт, что зарубежные наблюдатели определяли первое советское правительство в качестве самого образованного в мире, а потому вполне достойного профессорских окладов.

В то время не предусматривались какие-либо надбавки на неработающих членов семей экономической и политической элиты, но, тем не менее, профессорская зарплата устраивала и наркомов, и руководителей трестов. Устраивала потому, что для них много значила дополнительная оплата - в форме реализации идеи общественного блага, предметно осязаемого в публичном признании заслуг.

А поскольку в условиях современных реалий на подобную идею рассчитывать не приходится, то ради мирного достижения социально-экономической ответственности бизнеса, думаю, имеет смысл частично отступить от принципа социальной справедливости, сохранив за "стратегическими частными собственниками" небольшую долю непроизводительных расходов - в виде прибыли для членов их семей.

Источник: газета "Коммуна" N 20 (26236), 11.02.2014г.

Источник: Газета "Коммуна"

[Последние] [Архив]