 |
06.11.15
В скорбном списке
Далёкое - близкое
В 90-е годы прошлого века я участвовал в Верхнем Мамоне в заседаниях районной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. За первые десять лет с момента принятия одноименного закона РФ было рассмотрено 320 заявлений, выплачено денежных компенсаций материального ущерба на 1337819 рублей.
Эмиль Абросимов,
журналист
Вроде бы, историческая справедливость в отношении лиц, подвергшихся репрессиям по политическим мотивам, восторжествовала. Но, увы! - душевного облегчения не чувствовалось. Тяжело оставалось на душе, не понять было, тем более принять, как можно безжалостно отрывать людей от семьи, детей, родных мест. Отправлять в небытие. Скрывая места захоронений, стирать даже память о них, без вины виноватых.
Слушая чужие репрессионные дела, я каждый раз невольно возвращался к мысли, что и моего деда Василия Савельевича Абросимова в те роковые годы загребли органы НКВД. Глухой февральской ночью. Сгинул мой дед безвозвратно.
Об этом долго молчали, боясь, что не дай Бог, ещё кого-то из наших упекут в застенки. Клеймо "сын врага народа" могло испортить судьбу любому из шести сыновей деда.
Что только не лезло в голову на этих реабилитационных заседаниях! Неужто политический курс оказался так уязвим и не окреп за двадцать лет Советов, что надо было зачищать какие-то там остатки контрреволюции? Того же кулака - как класс.
Запустили машину подавления всякой оппозиции, устрашения недовольных по принципу "не сметь своё суждение иметь!".
Как громогласно провозглашалось в ликбезах "Рабы - не мы", и параллельно самыми изуверскими способами насаждалась рабская психология. Это же надо додуматься: проводить расправы по разнарядке! Ради счёта лишать человека жизни. Ради какого счёта? Мол, глядите в Москве, как усердно исполняем мы оперативный приказ наркома НКВД, утвержденный Политбюро ЦК ВКП(б) о "контингенте, подлежащем репрессиям".
"Чем мог угрожать государству деревенский ветеринар на шестом десятке лет?" - наивно рассуждал я. В своем хозяйстве вкалывал до седьмого пота. Дело ветеринарское знал твердо, относился к нему ответственно. Жил в неустанных заботах, поднимал шестерых детей при больной жене. За что же его погубили? За что? За то, что - чуваш? Так и русских репрессивная душегубка не щадила. За то, что служил в царской армии? А в какой другой армии он мог быть до октября 17-го года? После Первой мировой и Гражданской войн поспешил домой к жене и сыну, к разорённому хозяйству. Ни белым, ни красным. Самостоятельным. С собственными выстраданными убеждениями. Был горяч. Прямолинеен.
Когда в деревне начался мор обобществлённого скота, то на него, как на ветеринара, показали пальцем - виноват. Мог отрезать начальству: "Виноват тот, кто не обеспечил поголовье кормами. Куда вы, новые хозяева, глядели?". Вот и всё - антисоветская агитация плюс вредительство. Обвинение состряпалось в одночасье. Произвол свершился.
Подобное отмечалось в большинстве дел, рассматриваемых и районной комиссией по реабилитации жертв политических репрессий. Больше, чем само беззаконие, возмущали поступки тех индивидуумов, которые в угоду любой начальственной шишке или по собственной злобе-зависти сочиняли доносы, держали ухо востро, чтобы при случае кого надо заложить. Как крысы, шкурой чувствовали: придет такой момент и - вот он я. Не люди, а навозный подручный материал репрессивных органов.
Короче, только в начале этого века узнал и я, что моего деда Василия оговорили. Узнал из письма двоюродной сестры Надежды. Она увлеклась родословной и выпытала-таки у своего отца в последний год его жизни всё о деде, более того, добилась, чтобы он послал запрос с прокуратуру по существу дела.
Прислала сестра и ответ Свердловской прокуратуры. Когда читал - волосы дыбом. Это же надо так закрутить - завертеть, так сочинить канцелярии: арестован по обвинению в участии в "контрреволюционной эсеровской террористической диверсионной повстанческой организации", якобы существовавшей на территории Свердловской области. Репрессирован Тройкой при УНКВД по Свердловской области от 13 мая 1938 года по ст.ст.58-2-7-89-11 УК РСФСР к высшей мере наказания - расстрелу вместе с остальными арестованными в общем количестве 295 человек.
Постановление Тройки исполнено 16 мая 1938 года в 24 часа в Свердловске.
И далее сообщалось, что определением военного трибунала Уральского военного округа от 8 июня 1956 года Абросимов В.С. реабилитирован, постановление Тройки от 13.05.38г. отменено, уголовное дело прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. И ещё: "Сведений о месте захоронения Абросимова В.С. в материалах уголовного дела нет. Установлено, что такие захоронения производились в 30-40-50-е годы на двенадцатом километре Московского тракта вблизи автомобильной дороги на Пермь. Сейчас здесь сооружен мемориальный комплекс жертвам политических репрессий".
Да, мой дед реабилитирован полностью. Его фамилия есть в общем скорбном списке на мемориале. Восстановлено его доброе имя. И все же ознакомление с информацией прокуратуры на мой вопрос "за что?" ответа не принесло. Успокоение не наступило. Государство, уже новой формации, выразило глубокое сочувствие жертвам необоснованных репрессий, их родным и близким. Как-то компенсировало материальный и моральный ущерб, нанесенный своим гражданам. А вот объяснений террора так и нет.
Источник: газета "Коммуна", Б„–128 (26517) | Пятница, 6 ноября 2015 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2015
|
