 |
14.01.15
Для рая нет места
Персона
Николай Семенов – воронежский поэт и музыкант, участник таких творческих и политических объединений, как «Утренняя Заря», "Синий Кот и Подводное Дыхание", ССПиМ. Песни Николая обрели, может быть, не столь широкий, но крепкий и верный круг поклонников. По воронежскому телевидению несколько лет назад проходил клип на песню "Про дом и про чувства", оператором и одновременно режиссером которого являлся рок-бард Красный Огурец. Творчество Семенова заслуживает внимания, и наша статья - одна из первых попыток аналитически воссоздать мироощущение, толкающее Николая к написанию песен.
Александр Дубровских
Николаю Семенову удалось создать несколько песен, которые вызывают сильное головокружение. Словно чувствуешь себя затерянным в безвыходном лабиринте, где за каждым новым поворотом возникает неустойчивое единство пульсирующих смыслов. Образы сталкиваются, расходятся, борются, прорастают друг в друга. И все это - не безобидная шутка, не игра в слова, не случайные ассоциации. Пространство организуется исходя из совершенно определенного мироощущения автора.
Каждая песня становится путем, пройденным для того, чтобы изжить неотвратимое чувство, неудобную мысль. Главный лирический мотив - это попытка выразить себя, оживить "слова, затертые, как падаль, нашими сапогами". Рабство слова равнозначно рабству души, неспособной найти себя в словах, высказаться без навязчивой помощи пошлых фраз. Освободиться - значит, отвоевать себя у языка, в котором все уже определенно и ясно.
Николай Семенов. Фото Александра Дубровских
Свобода и нераздельность свободы и любви - вот что влечет Николая в новые повороты лабиринта в поисках тех, кто еще "не продал своих детей за сочные, жирные задницы". Но, на первый взгляд, весь мир кажется беспросветным - он пережит автором как наслоение ошибок и неудач, как серия потерь. В таком мире нет места гармонии, оптимизм всегда самообман, не на что надеяться и уповать… Прежде Бог был источником порядка и свободы - теперь же он удалился от дел и "плюет на все со своей колокольни". Просить спасения бессмысленно: его не раздают больше, как конфеты, за добродетели и хорошее поведение.
"Зачем нам Бог, если его нет с нами?" Мир не просто им брошен, но заброшен - во зло, несвободу и духовную слепоту. "Мертвый щенок под рекламой тому, кому его стало жалко" - так добрые намерения деградируют в изощренное самолюбование, усиленное услужливой всепрозрачностью СМИ. За щедрым, обильным состраданием легко прячется лень, помноженная на неосознанную, но фатальную неспособность услышать голос другого человека.
Когда небеса молчат, а совесть на все закрывает глаза, так легко поставить себя на место Творца: "Я сам себе Бог, царь и командир, и мне виднее, где небо, а где дерьмо". Но за громким заявлением следует невыносимая скука - та же скука, что ужаснее "зверинца всех страстей" и что преследовала полтора века назад Шарля Бодлера... Герой Семенова спасается от нее не опиумом и сном, а столь же унылым, однообразным ритуалом, встречая свой ежедневный апокалипсис за бутылкой вина, как в песне "Век N 21" - и совсем как герои черно-белых нуарных детективов...
Но стоит посмотреть вокруг - и ад земной разверзается перед каждым, он несомненен, он - словно тяжесть, которая давит на плечи. А вот для рая нет места в географии расколотого мира. Рай не является ни утерянным прошлым, ни вожделенным будущим для мира, который безнадежно увяз в настоящем, плотно наполненным мгновенными вспышками ничтожных, но раздутых, как мыльные пузыри, происшествий. Но есть личное воспоминание о территории, на которой "любить не сложно". "Свобода дается один раз на все детство", - утверждает Николай Семенов. В образе детства сходятся во всей полноте любовь и свобода.
Но мир, лишенный возраста, лишен и детства. Личное воспоминание не становится путеводной звездой, не превращается в средство преображения и облагораживания мира. Утопии больше не убеждают. Скорее, спасение осуществляется как упорное скитальчество, отвоевывание себя, попытка высказаться о том, что действительно беспокоит, о чем болит. Принять всю неприглядность мира как продолжение собственной личной неполноты, отказаться от герметичной скорлупы удовлетворенного своей мелочностью Я - вот с чего начинается перевод мертвых одинаковых Слов в режим живой материи Смыслов.
Песни Николая Семенова - не рецепты, не призывы и не лозунги. Это просто-напросто сгущенная свобода.
Источник: газета "Воронежская неделя", , N 2 (2196), 14-20 января 2015 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2015
|
