 |
05.05.16
Политический дневник. Завещание великой войны
Александра Глухова,
доктор политических наук, профессор
Воронежского государственного университета
Приближается очередная годовщина великого для всех нас праздника - Дня Победы. Дата на этот раз не круглая, не юбилейная, но от того не менее значимая. Нет в нашей истории более близкого по времени и более великого события, чем эта страшная для нас Отечественная, а для истории - Вторая мировая - война, ставшая глобальной катастрофой, непростительной для политиков того времени, допустивших ее. Страшно даже произносить те цифры потерь, которые человечество и, в первую очередь, наша страна заплатили за победу над фашизмом. Неслучайно сразу же после окончания войны День Победы в Советском Союзе не праздновался, эта дата стала праздничной значительно позже, уже во времена Никиты Хрущева, и смысл в подобном отношении к этому событию, конечно, был.
Как писал поэт-фронтовик Давид Самойлов, "перебирая наши даты, я обращаюсь к тем ребятам, что в сорок первом шли в солдаты и в гуманисты - в сорок пятом. А гуманизм - не просто термин, к тому же, говорят, абстрактныйБЂ¦ Я обращаюсь к тем потерям, они страшны и невозвратны".
Сегодня мы гордимся Победой в Великой Отечественной войне, но почему-то все реже вспоминаем о страшных потерях, о цене этой победы, о том наследии, которое она нам оставила. Точнее даже, о том завещании, которое нам нужно непременно усвоить.
И первое - это немыслимая и недопустимая цена потерь.
Хорошо, что в далеком Томске, городе с высоким удельным весом студенческой молодежи, родилось движение "Бессмертный полк". Люди вспомнили своих родных - участников той войны - и вышли на улицы с их портретами. Но нашлись другие люди, пожелавшие возглавить эту хорошую инициативу, привнеся в нее портреты Сталина, Берии и прочих вождей, изготовленных фабричным способом и брошенных сразу же после окончания демонстрации. Рожденную снизу, идущую от сердца замечательную инициативу попытались превратить в очередной официоз.
Другая часть завещания - гуманизм, действительно далеко не абстрактный термин.
Война лишний раз показала банальность зла, как сказала бы немецкая исследовательница Ханна Арендт. Зло, ставшее привычным, затемняет разум, делает черствыми сердца, лишает людей воли к сопротивлению злу и приводит даже к банальному примирению с ним.
В послевоенной Германии некоторые обыватели, поставленные перед необходимостью публично отчитаться о том, какую роль они играли в годы нацизма, искренне заявляли о том, что за них думал фюрерБЂ¦ А одна женщина даже рыдала, узнав о его смерти: "Он так любил нас, а мы не смогли его защитить!" Такова цена отказа от гуманизма, от способности отличить добро от зла, от потребности думать своей головой и нести за это ответственность. Но главной идеей остается одна: это не должно повториться! Увы, сегодня исследователи все чаще фиксируют опасную тенденцию, а именно - исчезновение страха перед возможной войной, восприятие последней в наивно-облегченном виде, как если бы это был увлекательный боевик, к которому нас старательно приучает телевидение.
По мнению многих авторов, Россию и Запад (очень разный, конфликтующий и сотрудничающий евро-атлантический мир) - подвела привычка жить без войны, уверенность в том, что после ХХ века мировые трагедии невозможны.
Однако, вспоминая новейшую историю, следует признать, что всеобщая эйфория от победы над фашизмом, завершения самой кровопролитной в истории человечества и второй в ХХ столетии мировой войны, не удержала мир от сползания в новое противостояние. Да, оно было действительно "холодной войной", хотя отдельные эпизоды этой войны (например, Карибский кризис) едва не стоили человечеству ядерного самоуничтожения.
Вместе с тем есть и иные примеры. В 1970-х годах послевоенный мировой порядок начал тяготеть к разрядке: открывался длинный демилитаризационный цикл, сопровождавшийся культурной демилитаризацией, демилитаризацией сознания и правящих кругов, и народов. И этим Вторая мировая война принципиально и выгодно отличалась от Первой. Версальский мирный договор 1918 года, хоть и обещавший, устами тогдашнего американского президента Вудро Вильсона, "сделать мир безопасным для демократии", на самом деле стал прологом к еще более жестокой и кровопролитной войне. А вот в 1945 году мир действительно ощутил себя послевоенным и все больше становился таковым. Страх нового глобального катаклизма оказался не менее надежным фактором сдерживания, чем ядерное оружие.
Этот вывод в полной мере относится и к послесталинскому СССР, для которого - с самого начала основания государства - была типична идеология и даже философия осажденной крепости. Степень нашей государственной успешности определялась не столько социально-экономическими достижениями, сколько тезисом о том, что "мы не проиграли ни одной войны".
Вопрос же о цене наших побед вообще не вставал: страшно было даже озвучить трагическую статистику потерь. Поэтому основным мотивом для послевоенного поколения и других, шедших вслед за ним, стал мотив: лишь бы не было войны! Ее ужасы не хотел еще раз пережить никто: ни рядовые советские граждане, потерявшие в той войне своих родных и близких, ни вожди, вкусившие пороха, так или иначе знавшие о войне не понаслышке. Это означало, что позднесоветское общество было демилитаризовано, в нем произошла огромной важности культурно-ментальная революция, победа истории над идеологией пролетарского интернационализма, отказ от распространения его принципов по всему миру. Все большее количество советских людей приходили к мысли о том, что мы исчерпали свой лимит на войны, и что нужно озаботиться обустройством своей страны, а не помощью чужим.
Увы, теперь все это уже история. Похоже, что эффект от антивоенной прививки, полученной миром в ХХ столетии, сходит на нет. В начале XXI века произошел реванш самой идеи войны: она перестала казаться чем-то чудовищным, противоестественным самой природе человека. Как будто за 70 мирных лет люди (не все, конечно, но многие) не только излечились от страха, но и устали от мира, стали искать резоны для бойни. Воинственные заявления звучат и на Западе, и у нас, растущие военные расходы, военные маневры в рискованной близости от границ друг друга не дают оснований встречать очередной День Победы, спокойно и уверенно глядя в будущее.
Конечно, выбор всегда за человеком: мир или война, созидание или разрушение. Но выбор детерминирован той картиной мира, которая в голове у каждого человека содержится. Если мыслить плоскими и упрощенными категориями ("друг - враг", "свой - чужой"), то долго ждать беды не придется. Помимо прочего, это еще и удобный способ снять с себя ответственность за происходящее, полностью переложить ее на воображаемого "врага". Другое дело, если попытаться не противостоять окружающему миру по принципу осажденной крепости, а вписаться в этот новый мир, предлагая ему некий привлекательный проект, демонстрируя успешность в различных областях. Разум человеческий временами способен помутиться, но все еще в состоянии отличать агрессивную риторику от реальных благородных дел и намерений.
А нам, россиянам, неплохо было бы почаще вспоминать и напоминать всем бессмертные строки замечательного поэта Евгения Евтушенко "Хотят ли русские войны?" Когда-то они стали лучшим Посланием миру, растопив даже лед "холодной войны".
Источник: газета "Коммуна", Б„–36 (26576) | Пятница, 6 мая 2016 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2016
|
