 |
07.11.17
Политический дневник. 100-летие Октябрьской революции: взгляд из XXI века
К историческим событиям 1917 года - Февральской и Октябрьской революциям, представляющим собой единый революционный процесс, - следует относиться с пониманием. Эти события никогда не имели и не могли иметь однозначной оценки, поскольку любая революция - это макроконфликт, раскалывающий общество на две части, в силу чего былое общественное единство распадается.
Александра Глухова,
доктор политических наук, профессор
Воронежского государственного университета
Те, кто боролся за перемены - разрушение старых социально-экономических отношений, политических институтов, за обладание властью, за трансформацию правовых и культурных норм и ценностей, - приветствовали и защищали революцию как акт освобождения, как прорыв в новое справедливое будущее, как желанный Проект этого будущего, если не для себя, то хотя бы для своих детей. Напротив, те, кто защищал старое, проверенное прошлое и проиграл в этой борьбе, оценивали революцию как трагедию, национальную катастрофу, "окаянные дни" (И.Бунин).
Определенная доля истины есть и в первой, и во второй позиции, хотя мое поколение, разумеется, воспринимало революцию только в радужных красках, как, собственно, и весь советский Проект, который, к сожалению, не выдержал испытание временем. И сегодня исследовательская оптика во многим определяет отношение к историческим событиям столетней давности у представителей различных направлений - историков, политологов, социологов и т.д.
У меня были серьезные опасения, что в этом юбилейном году будет реанимирован трагический раскол на белых и красных, на истинных и неистинных патриотов, но, кажется, этого не случилось. Размышлять нужно над причинами того, почему случился такой трагический разрыв в судьбе нашего государства, подписав, в конце концов, приговор и ему самому. Конечно, можно сказать, что государство удалось восстановить в прежних границах, причем уже на новой - советской - основе, но какой ценой?
Великий русский социолог П.А.Сорокин в выдающейся работе "Социология революции" называл две причины революций, и обе относил на счет правящего класса. Последний либо медлит с необходимыми стране преобразованиями и, образно говоря, "закручивает гайки", либо форсирует изменения, не учитывая готовность к ним общества. В обоих случаях "резьба" срывается, и общество идет вразнос. Мне кажется, что именно об этом нужно сегодня думать и российским властям, и интеллектуалам - властителям дум, и простым гражданам, если они не хотят еще раз пережить общественную смуту. В конце концов, в XX веке мы дважды обрушивали свое государство.
Согласно классическому определению Джека Гордстоуна, революция - это насильственное свержение власти, осуществляемое посредством массовой мобилизации (военной, гражданской или той и другой вместе взятых) во имя социальной справедливости и создания новых политических институтов. Любая Великая революция несет определенные идеалы, которые всегда и везде будут будоражить умы и сердца миллионов людей. Человек всегда будет стремиться к свободе, справедливости, равенству возможностей; у этих ценностей всегда будет огромный мобилизационный потенциал. Поэтому попытки отодвинуть эти ценности на периферию общественного сознания или подменить чем-то другим, как, скажем, произошло с ценностью справедливости, которая до сих пор лидирует во всех социологических опросах, но к реальной жизни с её чудовищным социальным расслоением не имеет никакого отношения, могут обернуться новыми бедами. Революции не возникают случайно: об этом сегодня уже много говорилось, поэтому если в обществе созревает запрос на перемены, то рано или поздно он все равно пробьет себе дорогу. Конечно, лучше всего, когда перемены происходят мирно, своевременно и при общественном согласии. Но это уже зависит от власть предержащих, от их политической ответственности и стратегического мышления.
Как же у нас в России относятся к историческому наследию революции? Вот небольшой исторический экскурс на эту тему.
В 1967 году, полвека спустя, русская революция еще рассматривалась как незаконченная. Советское правительство праздновало этот юбилей военным парадом в Москве и большими речами в Кремле. Русская революция составляла ядро легитимности советского государства, а также советской "мягкой силы" (Дж.Най). Тысячи противоположных суждений о глобальном влиянии Октябрьской революции были опубликованы на Западе и на Востоке. Как для коммунистических правителей, так и для некоторых влиятельных критиков советских условий жизни идеалы революции были исходным пунктом: в то время как апологеты советской системы обосновывали её легитимность как наследия Великого Октября, диссиденты бросали упрек КПСС в том, что она предала идеалы революции.
В 1991 году слово "революция" в посткоммунистической России ещё имело позитивную коннотацию, и Борис Ельцин, первый демократически избранный Президент страны, был горд тем, что рассматривался как революционный вождь. Сегодня это уже не так. "Революция" стала термином с негативной коннотацией. Остались в прошлом также попытки отделить "хорошую" Февральскую революцию от "плохой и злой" Октябрьской революции.
В сегодняшней России Владимир Путин провозгласил официальный лозунг: не бывает хороших революций. Отсюда неудивительно, что российское правительство приняло решение не отмечать широко и масштабно столетие октябрьских событий. И на вопрос о значении русской революции Владимир Путин ответил: "Этот вопрос каждый должен решить для себя сам". Отсюда следует, что сегодняшние власти не будут праздновать рождение советского столетия, хотя достижения этого столетия - а они, без сомнения, грандиозны - систематически используются в пропагандистских целях в сегодняшние дни.
При осуждении революции как способ политических изменений и как определенную ценностную перспективу, выстраивается исторически преемственная линия царей и вождей, символизирующих державное величие, а вовсе не освобождение трудящихся, не социальную справедливость и не права человека и гражданина. Отсюда в ряд почитаемых правителей России встраивают Ивана Грозного, Петра I, Александра III и Иосифа Сталина. Как видим, В.И.Ленину в этом пантеоне места не нашлось, хотя его памятники по-прежнему украшают главные площади российских городов. Получается, что за сто прошедших лет мы не в состоянии определиться с едва ли не самым значительным событием своей новейшей истории.
Революция в нынешних условиях становится неудобным воспоминанием, о чем свидетельствует хотя бы то обстоятельство, что её все больше трактуют как повод к "примирению" и к "национальному единству". Главное послание, транслируемое через многочисленные выставки, выступления и комментарии, заключается в том, что "революция не должна никогда больше повториться". Мотив "примирения" закрепляется в монументальной форме: открытие памятника Примирения в Севастополе было запланировано на четвертое ноября. По словам Министра культуры РФ В.Мединского, этот памятник должен напоминать о жертвах гражданской войны с обеих сторон, "красных " и "белых" и олицетворять трагедию национального раскола. Место, выбранное для памятника, также символично. С одной стороны, оно указывает на историческое место окончания гражданской войны в европейской части России - из Крыма в 1920 году уходили остатки белой армии. С другой стороны, вопрос примирения спроецирован в настоящее время и освящает консенсус в актуальном вопросе о принадлежности Крыма.
Но может ли быть успешной такая символическая политика памяти? Куда приведет препарирование Истории, выгодное правящему классу современной России? Может ли это стать заменой подлинной политики, призванной устранить противоречия, зримо присутствующие в её общественно-политическом строе, в социально-экономических, этно-национальных и идеологических отношениях? Вопрос риторический, но от него все равно никуда не уйти, сколько бы не говорили о примирении и национальном единстве.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2017
|
