20.05.15
Горят костры далекие
Документальный очерк
Евгений Романов
г.Богучар, Воронежская область
(Продолжение. Начало в NN18, 19)
После собрания ребята решили обсудить план дальнейших действий. Михаил Курдюков предложил убить Гвоздя, но его не поддержал Ким.
Уже в начале декабря на хуторе Криничное Ростовской области, находившемся по соседству с Попасным, в облаву попала группа молодежи из близлежащих хуторов Ростовской области и села Лебединка. В перестрелке убили одного из полицейских и ранили Олега Дробного.
А произошло это так.
Накануне 8 декабря Владимир Сыроваткин под предлогом взять гитару пошел на хутор к Орловским. На пороге дома его встретила Вера.
- Ты чего пришел? - спросила она.
- За гитарой, - ответил Владимир.
Вера проводила его в дом, напоила чаем. Отдала гитару и напоследок сказала:
Не приходи больше! Ты же знаешь, Олегу это не нравится.
Владимир двинулся в направлении Попасного, но не успел он отойти от Манькова, где жила Вера, как навстречу ему на лошади подъехал полицай Гвозденко.
- Зачем ходил в Маньково и куда идешь? – бросил, не слезая с лошади, полицай.
- Домой иду, не видно, что ли?.. - ответил Владимир.
- Дерзишь? Ты чего там забыл, - спросил Гвозденко и потянулся за карабином.
Полицай хотел, видимо, пристрелить давно надоевшего ему сына бывшего заведующего отделением совхоза.
Владимир опустил руку в карман. Там у него лежала «лимонка». Полицай понял это и руку отстранил, схватившись за уздечку.
- К Орловской Вере за гитарой ходил, - ответил Сыроваткин.
- Ну ладно, еще поквитаемся… - зло буркнул полицай и поскакал в сторону Маньково.
- Поквитаемся, - бросил вдогонку ему Владимир.
Ветер дул в лицо, Владимир замерз и, не дойдя до Лебединки, решил заночевать на хуторе у тетки, которая жила на окраине Попасного.
На следующее утро в Лебединке Ким, Михаил, Никифор и Олег шли по селу, обсуждая события на фронте, сведения о которых передал Киму связной. Навстречу им ехал на лошади полицай Гвоздь. Поравнявшись с ребятами, он злобно, с ехидцей, сказал в адрес Олега:
- Болтаешься тут, а твой соперник с Веркой в Маньково...
Олег вспыхнул и двинулся в сторону полицая, чувствуя защиту ребят, почти крикнул:
- Подожди, наши придут, мы твои сорочьи крылья пообломаем.
Ребята подошли к лошади совсем близко, Гвоздь потянулся, было, за карабином, но конь, словно почувствовав угрозу, фыркнул и понес полицая к штабу.
- Вот зараза! - сказал Олег. - Я пойду в Маньково, набью ему морду.
- Не ходи. Он специально тебя злит, вон, смотри, Вовкин отец идет, спроси у него, - пытался удержать его Мишка.
Как только Алексей Сыроваткин подошел к ним, Ким спросил:
- Дядя Леша, а Вовка дома?
- Да нет, - ответил отец, - на хутор пошел, сказал, что за гитарой.
Олег Дробный побежал домой, из тайника достал гранату и отправился в Маньково. Ветер дул в спину, было морозно и солнечно. В это время в немецкий штаб Лебединки вошел разгоряченный Петр Гвозденко и с порога бросил:
- Совсем обнаглела эта "комса"!
За столом бывшего директора совхоза сидели двое итальянцев майор Ангис и проживающий в селе лейтенант. Над ними на стене висел портрет Муссолини. Подняв голову, лейтенант спросил:
- Кто это тебя так достал? - Он был из бывших русских эмигрантов.
- Да эти колхозные сопляки, - ответил полицай и продолжил. - Тут такое дело, герр лейтенант. Был сейчас в Маньково, там ночью местная молодежь обстреляла полицейских и ранила одного немца, они планируют в обед провести облаву в Маньково и хуторе Криничном, просят нашей помощи. А сейчас еду, смотрю: наша "комса" кучкуется, а этот Олег Дробный постоянно бывает там, да и сейчас, наверное, пойдет. Не связаны ли они с партизанами?
- Все ясно, - ответил итальянец. - Запрягай телегу, подымай всех, едем в Маньково.
Олег тем временем благополучно добрался до села. Не успел зайти в сенцы - навстречу Вера. Олег спросил:
- Сырик был?
- Был, еще вчера, - ответила она. - Забрал гитару и ушел.
Они долго разговаривали, то ссорились, то мирились. В конце концов, Олег успокоился, собрался и пошел домой.
Ветер стих, под валенками похрустывал снег, Олег не спеша возвращался домой. Пройдя километра два, увидел, что навстречу ему едут сани с полицаями и на лошади, впереди них - Гвозденко. В голове промелькнули мысли: "Ну, вот и был, Вера!"
Как правило, фашисты, полицаи, чувствуя, что скоро начнется наступление советских войск, измывались над местным населением. Олег летом и осенью ходил в солдатской гимнастерке, что страшно раздражало полицаев. Мать просила Олега не надевать ее, но Олег упорно не снимал. Тем более что был известен случай в селе Белая горка: "чернорубашечник" однажды штыком убил одетого в солдатскую форму Николая Алехина, с криком: "Русский золдат!"
Увидев Олега, Гвозденко поднял карабин и выстрелил, но промахнулся. Выхватив гранату, Дробный бросил ее в полицаев. Раздался взрыв, лошадь под полицаем упала. В ответ стали стрелять, Олега ранили в ногу.
К вечеру с избитым и истекающим от крови Олегом полицаи добрались в Попасный. Раненого бросили в школьный погреб, где он пролежал до утра. Вскоре задержали и Владимира Сыроваткина. В подвале уже было несколько человек военнопленных. Допрашивал их местный полицай. Как потом выяснилось, это был немец, потомок бывших колонистов, дезертировавший из армии из-под Харькова.
Вот как рассказывал о допросе Владимир Федорович Сыроваткин: "Немец бросился ко мне и с возгласом "Был, участвовал!" замахнулся и ударил меня палкой по голове. Я упал. Не знаю, сколько был без сознания, но когда пришел в себя, то ухватился за борт стоявшей рядом кадки с какими-то семенами. Поднялся. Увидев это, полицай снова замахнулся палкой, но его остановил итальянский солдат. Потом повезли на допрос, допрашивал итальянский офицер на чисто русском языке, видимо, из эмигрантов. На одном из допросов меня привели к нему. На полу лежал Олег. Одна нога в валенке, другая - перевязана. Он был бледен, видимо, от потери крови. Глаза закрыты. Следователь подошел к нему и носком сапога в бок растолкал. Олег очнулся, открыл глаза, посмотрел в потолок, потом на следователя. Глаза были мутные, но когда он увидел меня, то принял осмысленное выражение - узнал. Заметив это, следователь подбежал к распростертому телу моего друга и закричал: "Был, участвовал!!!" - и показал на меня пальцем..."
10 декабря ночью немцы схватили Мишу Курдюкова, к утру арестовали Никифора и Кима. Допросы в школе хутора Попасный длились шесть дней. Матери, родственники рвались к школе, просили отпустить ребят. Немцы отгоняли их выстрелами из автоматов, но они все равно не уходили.
(Окончание следует).
В 1942 году недалеко от села Лебединка находился лагерь для военнопленных, которые строили
узкоколейную железную дорогу от станции Гартмашевка Кантемировского района до села Липчанка и вторую ветку
до села Казинка Ростовской области. Фото из архива Евгения Романова
Источник: газета "Воронежская неделя", N 20 (2214), 20-26 мая 2015 г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2015
