 |
26.04.16
Один из четверых
Победители | Заряжающим "сорокапятки" Алексей Гусев защищал Воронеж, а командиром танка Т-34 освобождал Европу
Алексей Андрианович Гусев бережно хранит фотографию выпускников Таловской школы Б└√51, сделанную в мае сорок второго. Через месяц эти десять мальчишек примут бой, даже не успев толком обмундироваться. Те шестеро из второго ряда погибнут. Вернутся в Таловую лишь четверо из ряда первого. Один из них (второй слева в первом ряду) - мой герой, ставший учителем математики Алексей Андрианович Гусев.
Николай Кардашов
Его дочка, словно в благодарность отцу-победителю, родится аккурат в День Победы, но через 14 лет после неё. И поклонится отцу вот этими строчками, пришедшими в редакцию: "В нашей семье 25 января, день освобождения Воронежа, всегда был особым праздником - наш папа Алексей Андрианович защищал и освобождал его. А на праздничный стол всегда ставим торт или пирожные - они напоминают отцу май 45-го, когда он впервые в жизни попробовал эти сладости в румынском городе Галац, освобождённом их танковым полком. Пока танки переправлялись за Дунай, группа танкистов заскочила в городское кафе, но там были только кофе и пирожные. Молодые солдаты, к ужасу хозяина, съели всё подчистую. Однако щедро расплатились советскими деньгамиБ─╕"
Военный счёт вчерашнего таловского десятиклассника Алёши Гусева начался 7 июня 42-го, когда он добился в военкомате направления в артиллерийское училище. Но стал артиллеристом раньше, чем доехал до училища. Эшелон, в котором везли будущих командиров, жестоко разбомбили немцы у станции Грязи. Алексей успел выскочить из теплушки за миг до того, как вагон в щепки разнесло прямым попаданием авиабомбы. В воронке от неё остались тела одногодков-земляков и сопровождавшего их офицера.
Уцелевшие новобранцы пешком направились к Воронежу, ориентируясь на зарево над ним и грохот канонады. В липецкой Усмани колонну остановили военные и приказали выйти из строя комсомольцам. Вперёд шагнули почти все. Их тут же одели в гимнастёрки и спешным порядком направили эшелоном к Воронежу. Но на станции Графская ещё один налёт немецких стервятников жестоко проредил ряды будущих защитников города.
- Уцелевших, - вспоминает Алексей Андрианович, - привели к Лысой горе рядом с санаторием им. Максима Горького. В Гнилом логу отобрали двенадцать ребят и направили в 346-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион 303-й стрелковой дивизии. Так я стал подносчиком снарядов расчёта 45-миллиметровой противотанковой пушки, которую за уязвимую способность солдаты прозвали "прощай, Родина!". Истинность прозвища наша "сорокапятка" оправдала за два дня боёв - из двенадцати солдат батареи в живых осталось лишь двое. Расчёты срочно пополнили новобранцами, но жестокая математика войны в таком же порядке пересчитывала батарейцев ещё не раз.
Алексей Андрианович Гусев. Фото из семейного архива А.А.Гусева
Лето 42-го выдалось в Воронеже жарким во всех смыслах. Яростный накал боёв за город усугублялся нестерпимым знойным пеклом. Воду на передовую привозили бочками на лошадях, но водовозы часто становились мишенями для немцев.
- Тогда вылазки за водой мы стали делать к "Колодцу жизни" - так бойцы назвали родник в овраге у села Подгорное, - продолжает Алексей Андрианович. - В короткие минуты затишья отправился туда и я с моим товарищем Анатолием Ножичкиным, но на обратном пути попали под обстрел миномётов. Не добежав до своего блиндажа метров тридцать, увидели, как в него ухнула тяжёлая немецкая мина, разорвавшая на куски нашего замполита Морозова и ранившая многих бойцовБ─╕
Полки 303-й стрелковой дивизии 19 июля попытались выбить фашистов из Ботанического сада, кирпичного завода и ипподрома, где находился наблюдательный пункт немцев. Расчёт Гусева получил приказ выкатить орудие на прямую наводку и уничтожить его. Отважную "сорокапятку" заметили гитлеровские миномётчики и открыли по ней ураганный огонь. Отчаянная дуэль закончилась победой артиллеристов, но на их глазах погиб парторг 7-й роты Михаил Абызов.
- Михаил Петрович подполз к дзоту и закидал амбразуру двумя гранатами. Но она продолжала изрыгать огонь по атакующим пехотинцам. И тогда парторг накрыл её своим телом, - говорит Алексей Андрианович. - В начале августа артиллеристы закрепились у рощи Сердце, которую неистово атаковали фашисты, бросив на прорыв танки и бронетранспортёры. "Их огонь был таким плотным, что в перепаханной снарядами роще, которую стали звать рощей Смерти, не осталось ни одного дерева. Мы на руках перетаскивали орудия через воронки вдоль передовой, чтобы не пропустить к городу бронированную лавину немцев. Пример стойкости нам показывали сибиряки, составлявшие основу 303-й дивизии - рядом с ними мужали и мы. А 12 августа нам удалось отбить рощу Фигурная. Немцы, отступив, закреплялись за ней. Ночью с их стороны слышались громкие голоса женщин, называвшие имена - Маша, Катя, ПоляБ─╕ Так девушки, выгнанные немцами рыть окопы, предупреждали, чтобы мы не стреляли по ним".
У высотки рядом с гражданским аэродромом артиллеристы стали свидетелями и агитационного боя, превратившегося в бой огневой. Из немецких траншей чей-то голос с неприятным акцентом стал вещать о благах, которые ждут сдавшихся "рус зольдат". Пока фашист-агитатор надрывался, двое наших бойцов установили на бруствере громкоговорители и включили песню "Катюша". "Рус, гут-гут!" - орут довольные немцы. Но довольство сменилось вскоре ураганным огнем, как только фашисты услышали необычный припев "Катюши": "Разлетались головы и туши / По-над Доном, над рекой, / Это наша русская "Катюша" / Немчуре поёт за упокой!". Припев мощно подтвердили и наши гвардейские миномёты: три машины, выехав на Задонское шоссе, быстро развернулись против учебного хозяйства СХИ и залповым огнём сыграли такую "Катюшу", что у немцев на этом участке пропала охота не только агитировать, но и наступать.
Вспоминает Алексей Андрианович и такой эпизод: "Однажды наши бойцы нарисовали на деревянных воротах карикатурный портрет Гитлера и ночью выставили его над траншеей. Утром немцы, заметив на передовой подозрительный щит, стали поливать его из пулемётов. "Правильно, бейте своего гада! Так ему и надо!" - кричали радостно красноармейцы из окопов. Немецкие пулемётчики, рассмотрев, наконец, что перед ними их фюрер, перенесли огонь на наши фланги.
Б─╕А вообще-то, Воронеж был сродни Сталинграду - он весь полыхал, взрывался, рушился, и выжить в этом аду казалось невероятным. На волоске от гибели не раз оказывался и я. Однажды нашим двум расчётам было приказано перетащить орудия через минное поле, чтобы прямой наводкой подавить огонь фашистских дзотов. Ночью саУры провели нас сквозь мины, и утром мы те дзоты раздолбали. Но немцы засекли наши пушки и накрыли их ураганным огнём. Мою пушку разбило, расчёт погиб, наводчика ранил снайпер - остался я один. Ночью ко мне пробрался комбат с четырьмя бойцами, и мы, не зная проходов в минном поле, тащили по нему покалеченное орудие, а потом его отремонтировали".
В январе сорок третьего 303-я дивизия имитировала ложную подготовку к прорыву. Ночью подразделения незаметно снимались с передовой, а утром на виду у немцев перебрасывались назад. Для убедительности расчёту Гусева было приказано провести разведку боем от рощи Фигурная.
Бойцы на руках вынесли "сорокапятку" за траншеи, замаскировав её стеной из снега. Когда пехота пошла в атаку, артиллеристы поражали пушечным огнем обнаруженные огневые точки врага.
- Расстреляв все снаряды, мы бросились вслед за пехотой, но шквал огня уложил нас на снежное поле. Так до темноты при минус 25 и лежали целый день на снегу. Чтобы не замёрзнуть, я всё время отчаянно двигал пальцами рук и ног. Когда при свете ракет стали отходить, на снегу остались чернеть десятки тел наших ребят, погибших на морозе от ран, - говорит Алексей Андрианович.
- А 22 января наш истребительный дивизион перебросили на левый берег реки Воронеж с приказом не выпускать немцев из города. Там, в центре, не смолкали взрывы фугасов: гитлеровцы, отступая, взорвали обком партии, университет, Митрофановский собор. Это зрелище ещё больше разжигало нашу ненависть к захватчикам. И мы крушили их! Это была наша первая большая победа, доставшаяся горькой ценой: из двенадцати моих земляков, начавших оборонять Воронеж, осталось только двое - я и Николай Чалый из Бутурлиновки. Но до мая 45-го не дожил и он.
После Воронежа Алексей Гусев сражался со своей "сорокапяткой" на Курской дуге. А Молдавию, Румынию, Болгарию, Югославию, Венгрию и Чехословакию он освобождал командиром танка Т-34. В родную Таловую израненный и контуженый победитель вернулся лишь в 47-м - через шесть лет после школьного выпускного. Взял в руки фотографию мая 42-го. Из десяти одноклассников с фронта вернулись лишь четверо. Все они - в первом ряду.
Та самая фотография выпускников таловской школы Б└√51 военного сорок второго. Фото из семейного архива А.А.Гусева
Источник: газета "Коммуна", Б└√33 (26573) | Вторник, 26 апреля 2016 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2016
|
