Тысячи воронежцев – работники Конструкторского бюро химавтоматики и Воронежского механического завода - посвятили этому проекту годы жизни, вложили в создание двигателей для "Энергии" все свои знания, талант и мастерство. Те события кажутся далеким прошлым, но и сейчас, спустя четверть века, опыт разработки комплекса, созданные технологии указывают новому поколению специалистов путь к дальнейшему освоению космического пространства.
Александр КАЖИКИН
В НПО "Энергия" под руководством Валентина Петровича Глушко - патриарха ракетного двигателестроения - принимается другая схема: связку из мощных кислородно-водородных двигателей разместить не на корабле, а на самой ракете. Убери "Буран" - и "Энергия" вместо него готова выводить на орбиту до 100 тонн любой другой полезной нагрузки, а это неоспоримое преимущество. При выборе разработчика кислородно-водородного двигателя тягой 200 тонн Глушко долго взвешивал все "за" и "против". Многое было в пользу московского НПО "Энергомаш", которое давно занималось двигателями большой размерности и тяги. Но специалисты из КБХА имели опыт работы с водородом при создании ядерного ракетного двигателя, а их главный конструктор Александр Дмитриевич Конопатов горячо отстаивал данную тему и окончательно склонил чашу весов в пользу воронежцев. Соседний Воронежский механический завод был выбран производственной базой для изготовления нового двигателя. p>
Чтобы наделить двигатель диаметром в два с половиной метра мощью, равной силовой установке атомного ледокола Ленин, конструкторам, технологам, рабочим и испытателям КБХА и ВМЗ пришлось провести не одну бессонную ночь за решением научно-технических проблем. В производстве были освоены сотни новых технологий: формообразование, механическая обработка и пайка крупногабаритных блоков сопла, перфорация днища головки камеры сгорания мельчайшими отверстиями в 0,2 миллиметра, высокотемпературная газостатическая обработка литых корпусных деталей, изостатическое прессование из гранул заготовок крыльчаток водородного насоса и многие другие. Каждая из них серьезно двигала советскую науку, промышленность вперед. Но конечная цель затмевала собой все эти локальные успехи, превращая их в повседневную и само собой разумеющуюся работу. После Загорска, где двигатель испытывали первое время на режиме 25 процентов от номинальной тяги, дела в Нижней Салде застопорились. Какое-то время не удавалось выйти на режим в 70 процентов. У главного конструктора двигателя Владимира Рачука была обязанность: после каждого испытания лично звонить министру Афанасьеву и генеральному конструктору Глушко с докладом. У них были два принципиально разных характера. Валентин Петрович Глушко, человек очень интеллигентный, но при этом весьма саркастичный, при очередном объяснении причин неудачного испытания мог с иронией заметить: - Ну что, воронежцы, опять улучшений в двигателе наделали? Сергей Александрович Афанасьев был напротив прямой и горячий. Но его открытое негодование компенсировалось такой же прямой и открытой благодарностью при успехе. Когда первое испытание на режиме 70 процентов все-таки благополучно состоялось, Рачук, по обыкновению, позвонил Афанасьеву. Секретарь ответила, что он на приеме у министра обороны СССР Дмитрия Устинова. Не откладывая в долгий ящик, главный конструктор двигателя набрал приемную Устинова и объяснил ситуацию. Афанасьев как раз дожидался приема и взял трубку. - Докладываю, Сергей Александрович, только что отработали семьсот секунд на режиме 70 процентов. - Да ты что, дорогой! - громыхнул Афанасьев. - Ты хоть понимаешь, как меня обрадовал. Да я теперь к Дмитрию Федоровичу дверь сейчас ногой открою, а то я все из-под стола с ним обычно разговариваю! Представить Афанасьева, под два метра ростом, под столом было сложно и смешно одновременно. Впрочем, у члена Политбюро ЦК КПСС, Героя Советского Союза Устинова под столом могли поместиться и не такие. Не менее сложным оказался и выход на режим стопроцентной тяги двигателя - разрушались крыльчатки насоса горючего. Безрезультатно перепробовав все известные способы их изготовления, воронежцы применили принципиально новый метод газостатического прессования гранул, для чего в КБХА в срочном порядке был построен новый металлургический комплекс. Дальше дело пошло веселей. Всего на огневых стендах страны было проведено около 800 огневых испытаний двигателя, что позволило добиться требуемых энергетических характеристик и высокой надежности. В процессе отработки одолевали и конструкторские просчеты, и производственный брак, и ошибки в подготовке испытаний, но все это воронежцы выдержали с честью, не спасовали перед сложностями и вышли победителями. 15 мая 1987 года с Байконура был осуществлен первый пуск ракеты "Энергия" с макетом полезной нагрузки под названием "Полюс" весом около 80 тонн. Связка из четырех воронежских двигателей, как и ракета в целом, надежно отработала по заданной программе. Эта дата стала днем триумфа для коллективов КБХА и ВМЗ. Впрочем, раздачу государственных наград и особые торжества отменили: из-за ошибки в системе управления самого космического аппарата "Полюс" так и не вышел на заданную орбиту. Оставалось готовиться к первому запуску ракеты с "Бураном".
Из воспоминаний заместителя главного конструктора ракеты "Энергия" Вячеслава Филина: "В зале управления рабочая тишина. Все на своих местах. Мы с Володей Рачуком опять сидим вместе. Опять эта тягомотина с заправкой, термостатированием, но все шло по графику. Наступило время нажать кнопку "Пуск". В этот момент строевым шагом, гремя сапогами по плитам пола, к столу руководителя боевого расчета - пускающего - подошел подполковник метеорологической службы. Все с удивлением смотрели на это представление. - Товарищ генерал, разрешите обратиться? - Обращайтесь. - Я должен вам вручить под расписку штормовое предупреждение. - Где расписаться? Генерал Гудилин расписывается. - Вы свободны. Подполковник отдает честь, по строевому разворачивается и так же громко уходит". Прозвучала команда первого: "Нажать кнопку "Пуск". "Есть нажать кнопку "Пуск". Это только в кино после нажатой кнопки ракета моментально взмывает ввысь. В жизни все по-другому. До момента отрыва от стартового стола начинают тянуться последние, самые длинные минуты. В это время от человека уже ничего не зависит - все операции выполняет автоматика. И вот наконец контакт подъема! Озаряя предрассветную темноту ярким пламенем, в клубах выхлопных газов "Энергия" вначале медленно, а потом все более уверенно начала поднимать ввысь "Буран". Промелькнув на экранах зала управления в считанные секунды, она разорвала низкую облачность и быстро скрылась из зоны видимости, оставив создателям нелегкий удел следить за показаниями датчиков да слушать голос оператора, сообщавшего через паузы: - Двигатели работают устойчиво… - Полет нормальный... - Тангаж, рысканье, крен - в норме. - Есть выключение двигателей первой ступени... - Есть отделение блоков первой ступени... - Двигатели второй ступени работают устойчиво... - Есть выключение двигателей второй ступени... - Есть отделение орбитального корабля. Воронежцы вместе с ракетчиками отработали, но напряжение в зале продолжало висеть. - Поздравляю, - тихо говорит главный конструктор "Бурана" Юрий Семенов, - теперь я остался один на один. Но ни он, и никто другой помочь "Бурану" уже не могут. Ведь впервые в мировой космонавтике полет многоразового корабля проходит в полностью автоматическом режиме. Два витка вокруг Земли, 206 минут. И, наконец, заход на посадку. Сопровождаемый МИГами, "Буран" приближался к родной земле спокойно и величаво. Автоматика корабля с удивительной точностью отработала все маневры по входу в атмосферу и как будто даже не обращала внимания на такую "мелочь", как усилившиеся порывы ветра. Элегантно скользнув шасси по посадочной полосе, "Буран" выбросил тормозной парашют и плавно остановился ровно на ее середине. Отклонение от осевой линии полосы не превышало 50 сантиметров! Буря аплодисментов, радость, стыдливо скрываемые слезы накрыли зал управления.
Еще через несколько мгновений по взлетному полю к кораблю бежали счастливые люди. Ветер срывал с них шапки, сбивал с ног, а "Буран" ждал их, не шелохнувшись, как будто готовый к следующему полету.
Поздравления, фото на память, торжественные речи, - все эти мгновения счастья пролетели стремительно, но их оказалось достаточно, чтобы забыть едкие насмешки критиков и пессимистов, ожесточенные профессиональные споры, горечь и досаду неудачных испытаний, растраченные нервы и здоровье.
Источник: газета "Коммуна" N 168 (26191), 15.11.2013г.
Чтобы оставить комментарий, необходимо войти или зарегистрироваться.
Источник: Газета "Коммуна"
