"ПРОЗА"
 |
| If you have problem with brosing this site, contact WebMaster |
"ПРОЗА" |
|
|
|
-- Садитесь... Да не вибрируйте вы так... -- Комски потянулся к шкафчику бара. -- Постарайтесь верно оценить свое место на этом свете... Ну, хотя бы для того, чтобы подольше на нем задержаться. Вот -- проглотите рюмочку текилы...
Гонсало нервически заглянул под предложенное ему кресло и устроился на нем, подобрав под себя ноги в коротковатых ему брюках. Принял из рук Комски керамический, расписной стаканчик со спиртным, с подозрением понюхал и залпом опрокинул в себя. Несмотря на то, что явочная квартира на Хороводных Линиях, куда его, в конечном счете, доставил помощник господина Саррота, была обставлена не хуже средней руки гостиничного номера и время было, как-никак, летнее, было ему зябко и неуютно.
-- Теперь вы еще раз продиктуете мне -- в этот вот диктофон вашу историю и ответите на мои вопросы...
-- Мы делаем это уже третий раз, Господин Комски... -- Гонсало раздраженно дернул щекой. В конце концов, или вы доверяете мне, или...
-- Лучше вам не заводить здесь речь о всяких "или"... -- жестяным голосом посоветовал ему не слишком радушный хозяин.
Он еще раз окинул Гонсало недоуменно-презрительным взглядом и, морщась, добавил:
-- Мы не первый раз имеем с вами дело, господин Гопник... И я, право, был о вас куда более высокого мнения. Как это вы додумались самостоятельно ввязаться в историю, в которой отчетливо виден интерес нашей конторы? И не только наш интерес. Вы должны были четко представлять в какие жернова сунулись... И, тем не менее, -- полезли!
Комски высоко поднял плечи.
Гонсало прямо-таки взвился в своем кресле.
-- Да сколько же я могу объяснять вам, что я об этом Толле понятия не имел?! Что мне все эти проблемы с Чуром и с гравитационным оружием не больше сдались, чем чирей в заднице?! Что это двое: Мепистоппель и второй идиот -- что с ним на пару чудит -- сдуру этого мужика с Чура сцапали. Они даже имени его узнать не удосужились. И уж со мной советоваться и не подумали... Так... буквально, что называется, накануне Мепистоппель провентилировал со мной этот вопрос -- полунамеками всякими и присказками... Я и в уме не имел, что они ТАКОЕ отмочат...
-- Вы хотите сказать, что вы ни "Ти-Ви" не смотрите, ни новостей не слушаете, и о Торвальде Толле узнали только от людей Магира? -- вопросительно заломил бровь Комски.
-- Вот что вы хорошо умеете, Альфред -- так это по сто раз спрашивать человека про одно и то же!... -- с досадой констатировал Гопник. -- Слышал я этот звон! Хотя, признаться, имею привычку нафиг вырубать программу, как только по ней начинают очередной раз гнать политику. Вы слышали про такую вещь как _и_д_и_о_с_и_н_к_р_а_з_и_я_? Так вот насчет политики: у меня _о_н_а_ к ней!... И рожу этого Толле ни разу не рассматривал и запомнить не старался! И не пидор я, кстати, чтобы на мужиков засматриваться, и Толле ваш -- не кинозвезда! Неинтересен он мне! Был... Но, как-никак -- в курсе дела я нахожусь все-таки... Новости по утрам слушаю -- пополам с музыкой. И когда от бандита этого -- от Кукиша, если не ошибаюсь -- услышал о ком речь идет, так у меня мозги в трубочку свернулись от ужаса -- поверьте!
-- Вот и хорошо, -- сделал несколько неожиданное умозаключение Комски. -- Значит, в отношении своих м-м... компаньонов вы теперь -- после такой подставки -- никаких моральных обязательств не чувствуете?
Гонсало заколдобился.
-- Мне вовсе не улыбается, Альфред... -- тут он судорожно, как-то по-детски, шмыгнул носом. -- Пойми меня правильно, Альфред, но мне вовсе не улыбается перспектива быть втянутым в мокрое дело... Конечно -- Фюнф и его компаньон крепко подставили меня, но мне вовсе не хочется иметь этих ребят раньше срока в могиле...
-- О какой могиле речь? -- благодушно осведомился Комски. -- Успокойтесь, возьмите себя в руки... Лучше вот что -- выпейте-ка чашечку кофе и подкрепитесь. Вам долгое э-э... купание явно не пошло на пользу... Заодно и переоденьтесь -- не стоит болтаться по городу в таком э-э... неподобающем наряде, даже Большой Ночью. Вы в таком виде запоминаетесь даже в темноте...
Он широкими шагами пересек комнату и вышел в соседнюю. Требовательно протянул руку. Парень в очках, колдовавший за столом, смахивающим на лабораторный, тут же, не говоря ни слова, подал ему пакет и подносик с дымящейся чашкой кофе и румяным рогаликом на кипейно-белой салфетке. Комски молча кивнул и вернулся к озабоченно копошившемуся в кресле Гонсало.
-- Закусывайте, адвокат, -- с чуть заметной иронией предложил он. -- И давайте, все-таки, прокрутим вашу версию событий еще раз -- в неформальной, так сказать, обстановке... А потом -- наденете вот это...
Он достал из пакета свитер и полуспортивного вида костюм. Повесил на спинку свободного стула и вытряхнул на сиденье всякую мелочь -- носки, платок, расческу...
-- Меня все-таки волнует, что вы собираетесь предпринять...
Гонсало равнодушно глянул на кофе, отхлебнул глоток и закусил рогаликом:
-- Как вы поступите с моими партнерами?
-- Собственно, это вы вы с ними поступите... -- все так же благодушно продолжил Комски, устраиваясь в кресле напротив. -- Никто не собирается устраивать побоище. Обратите внимание -- мы ни слова не спросили о том, где же вы все-таки достали сухую одежду... У каких-то знакомых -- пусть будет так... Обратите внимание -- мы даже не спрашиваем, где ваши приятели прячут "товар"...
Он уверенным движением раскрыл лежащий перед ним бювар, взял роскошный электрокарандаш.
-- Да вот этого я и сам не знаю... -- картинно пожал плечами Гонсало.
-- Не знаете... -- задумчиво протянул Комски. -- Охотно верю. Но выход на контакт с компаньонами у вас есть...
-- Я вам сам это сказал двадцать минут назад! -- уже со злостью в голосе подтвердил Гонсало. -- И не собирался делать из этого никакого секрета. Мне Мепистоппель свои координаты должен оставить. В тайнике. Вы хотите, чтобы я вам его продал? Этот выход? Я так понимаю ситуацию?
-- Просто вы пойдете вместе со мной и снимите информацию с тайника, а затем направитесь к своим э-э... друзьям и доходчиво объясните им, что нашли других покупателей на тот товар, что они предлагали властям. Ваш процент остается при вас. От себя мы добавим вам десяток тысяч -- федеральными кредитками -- в качестве м-м... компенсации моральных издержек. А сейчас, -- Комски помахал в воздухе электронной кредиткой, -- получите под текущие расходы соответствующее обеспечение.
-- Мне не десяток штук федеральной капустой надо, Альфред... -- Гонсало сглотнул еще кофе и с сомнением уставился на чашку. Потом перевел взгляд на рогалик. Снова уставился на чашку. -- Мне не это нужно... Хотя я от денег не отказываюсь... Мне с планетки этой смываться пора... С Магиром я -- считай поссорился... Слушайте, то ли кофе у вас не того, то ли булочка... Вкус какой-то... Металлический что-ли?... Вы со мной мудрить надумали, Комски?
-- Бросьте, Гонсало! -- без малейшей фальши в голосе воскликнул Альфред. -- Это у вас после "оксидара" вкус изменен, наверное... Если бы мы хотели вас отправить на тот свет, мы это сделали бы проще. Да и яды в наше время не имеют ни вкуса, ни запаха...
-- Яды, говорите? -- недоверчиво пробормотал Гонсало, принюхиваясь к остаткам рогалика. -- А не допросик ли под "химией" вы тут мне устраиваете?
-- Вот что, -- Комски резко захлопнул открытый было бювар. -- Черт с вами и вашей подозрительностью! Беру ответственность на себя! Не стану вам морочить голову третий раз -- еще успеется. Тем более, что вы сами говорите, что время дорого. Билет до Форда-II получите вместе с гонораром и с документами на какое-нибудь подходящее имя...
Он кинул кредитную карточку к наваленной на сиденье стула одежной мелочи.
-- Забирайте деньги, одевайтесь и -- марш на задание! Ждите меня в машине. А как только заберем новый адрес ваших компаньонов, вас отвезут в город и высадят, где скажете. Выходите на своих прохиндеев и немедленно -- подчеркиваю -- _н_е_м_е_д_л_е_н_н_о_ связывайтесь со мной. Надеюсь, еще не забыли как. Господи, да не мнитесь вы как красна девица -- снимайте ваши шутовские панталоны, я отвернусь... Так вот -- в любом случае, если до двадцати ноль-ноль вы не дадите о себе знать, то мы считаем эту ставку битой, а вас числим покойником или перебежчиком. В соответствии с чем и действуем. Господи, да скоро вы натяните свои шмотки?
-- Не свои, а ваши... -- раздраженно парировал Гопник. -- Тоже, нашли мне гардеробчик... Я, собственно, готов...
-- Марк! -- кликнул Комски мрачного парня из прихожей. -- Проводишь господина в кар и подождешь, пока я спущусь к вам.
Парень, не меняя выражения лица, подхватил Гонсало под локоть. Когда дверь за ними закрылась, Комски надавил кнопку на поверхности стола. Из соседней комнаты послушно появился очкастый специалист. Комски кивнул на остатки рогалика и недопитый кофе.
-- Объект проглотил достаточно? Кстати -- вкус у него вызвал подозрение...
-- Вполне достаточно. А вкус -- недоработка основного изделия. Мы знаем, но пока приходится работать вот так...
Комски поморщился.
-- Врубайте аппаратуру, -- распорядился он.
* * *
"Продолжим хулиганить", -- сказал себе Ким и отстучал на клавиатуре своего "ноутбука": "Энни Чанг". Потом выбрал из меню, всплывшего на экране: "Резюме" и "Сведения о местонахождении на данный момент".
У него было ощущение, что делает он что-то запретное. Это так и было по сути дела. Он намеревался предпринять нечто, здесь, на Прерии, почитаемое кощунством: собирался заполучить информацию конфиденциального характера от представителя независимой прессы.
На экране монитора возникло симпатичное, почти детское личико молоденькой китаянки, которое он только что видел на экране "Ти-Ви" в неуспевшей еще окончиться программе новостей. Ким тяжело вздохнул: по своему опыту он знал, что именно такие вот молоденькие девушки с детскими личиками и железной деловой хваткой -- самый тяжелый материал для разработки.
В том, что в официальной санкции на такие следственные действия ему будет отказано, он не сомневался. Скорее уж люди полковника Ваальде или кто-нибудь из порученцев господина секретаря в глубокой тайне уконтрапупят милое создание по маковке и уволокут в тайные подземелья на допрос третьей степени, чем осмеляться выдать себя официально санкционированной слежкой или пошлют собственному корреспонденту ГН повестку с вызовом для дачи показаний. Поэтому Ким и не стал запрашивать санкцию ни у господина секретаря, ни у кого бы то ни было...
Он считал с дисплея данные о возрасте, поле, этнической принадлежности, стаже работы, номере страховки и месте постоянного жительства Энни и не нашел в них решительно ничего неожиданного. Не было для него неожиданностью и подверстанное к резюме постановление Его Превосходительства Президента Комиссии по вопросам гражданства о прекращении действия визы госпожи Чанг на проживание в Объединенных Республиках в связи с публикацией некорректных в этическом отношении материалов, бросающих тень на политику Народного Правительства и Президента.
Для следствия это было равносильно вето на любые посягательства в отношении тоненькой китаянки. Обиженный Президентом на Прерии неприкасаем. Нарушивший табу будет изгнан в отставку совместными действиями всех СМИ, какие только сыщутся на планете и окрест. Между первой и четвертой властями на Прерии шла непримиримая война. Его Превосходительство и без того напоминал Киму медведя, орудующего в посудной лавке, но то, что политическая неуклюжесть правителя одного из окраинных Миров станет препятствием для его собственного расследования было для него досадной новацией.
Что касается местонахождения собственного корреспондента ГН в настоящий момент, то в своей квартире (она же -- коррпункт ГН в столице Объединенных Республик) ее самым определенным образом не было. Ким запросил данные о наличии у мисс Чанг индивидуальных средств передвижения и о регистрационном номере таковым присвоенном, получил номер редакционного кара и поставил его на отслеживание центральным компьютером Полицейского Управления. Потом ввел в компьютер еще несколько постоянно повторяемых запросов по тому же объекту. После чего откинулся в кресле и попробовал сосредоточиться. Содеянное начинало тянуть на некое злоупотребление -- будь он полицейским чиновником. Но он им не был. В этом и состояло эфемерное преимущество пребывания в шкуре Агента на Контракте.
"И все равно: ох и дадут же мне по шапке..." -- подумал он.
* * *
-- Чего приуныл, песик? -- осведомился тип в рваной шляпе -- из тех, что мсье Роше именовал клошарами, а остальной народ Прерии -- бомжами -- и сочувственно уставился на пристроившегося на травке запущенного газона Харра. -- Это просто поразительно, -- добавил он, -- такая роскошная псина -- и без ошейника! Тебя, что, хозяева бросили, песик?
От клошара пахло воровством и Харр скомандовал ему: "Забудь! Нет никакого песика!"
Клошар тут же отвернулся в сторону и побрел вдоль берега, бормоча что-то себе под нос.
Все кому не лень приставали к Харру, мешая сосредоточиться. В этой, насыщенной всеми мыслимыми сигналами среде уловить след Подопечного казалось невозможным. Безответственный же Тор и не пытался сигналить -- видно, не чувствовал себя в беде. Харр не уставал корить себя -- вот так запустишь Подопечного еще мальчишкой, пойдешь на поводу у его капризов -- вроде этих баловств с пространством и временем -- и вот теперь, мучайся с ним всю жизнь.
Правда, в Стае Харра ценили -- он, как-никак, вырастил отличного Оружейника и присматривал за ним неплохо, но кто бы знал, каких страданий это Харру стоило! Вроде вот этого теперешнего фокуса. Мальчик решил погулять самостоятельно. На чужой планете, где даже псы опустились до бродяжничества... А ведь где-то здесь -- теперь Харр знал это точно -- Тора подстерегали ТЕ...
Оставался только зов -- непонятный , но настоятельный. Он, безусловно, как-то вел к Тору, но как -- было вконец непонятно. На этой жуткой планете способность Харра заглядывать в будущее только мешала -- в будущем читалась только какая-то чушь. И вообще, все привычные навыки здесь сбоили. У реки, из которой Харр наконец-то напился сравнительно чистой воды, ему почти удалось завести дружбу со здешними детьми -- дети всегда более надежный материал, чем взрослые -- тем более такие взрослые, как здесь, на Прерии. Один из этих дурней и испортил все дело -- надумал заманить Харра в примитивную, дурацкую ловушку. Пришлось попугать его... И дети разбежались. Харр понимал, что в гостях в чужом Мире не стоило бы обижать здешних хозяев, но вот -- пришлось...
Господи, что это был за народ!
Они только и заняты были тем, что спали. Кажется, на это у них уходило не менее трети времени, отпущенного Судьбой. А те, кто не спал то и дело были пьяны -- Харр не поверил этому сначала, но это было так: здешние люди, оказывается, вместо того, чтобы с пользой сжигать алкоголь еще в кишках, разрешали ему и еще тому, что из него получается, войти в мозг -- и, естественно, впадали в транс, в котором от них решительно ничего нельзя было добиться, кроме "Пшла вон, собачка! Ух, какая ты вымахала..."
И еще -- в это уж не верилось совсем -- никто здесь не мог чувствовать машины. Да что чувствовать -- они даже обычный импульс -- слабенький рабочий импульс! -- в микросхеме не могли навести. На его -- Харра -- глазах тип из тех, что здесь именуют полицейскими так и не справился с засбоившей схемой запуска движка в своем каре -- да и не пытался справиться: вызвал по радио ремонтников и пошлепал куда-то пешком... Харр не удержался, потратил минуты две, чтобы с противоположной стороны улицы запустить ему движок и направить кар следом за бестолковым хозяином...
Это, конечно, было уже озорство -- от Тора. С кем поведешься, от того и наберешься... Харр виновато вздохнул, вспомнив об этом.
Надо было срочно найти детей. Но их, похоже, всех загнали в дома -- здесь не любили темноту. Оставалось надеяться на своего брата -- пса. И хватит выискивать среди них умников, -- твердо решил Харр. Надо организацией поисков Подопечного охватить массы...
Харр неторопливо двинулся вдоль лабиринта каналов, прихотливо рассекавших громадный и бестолковый город, а по пути принялся "цеплять" всякое четвероногое, из тех, что с пустыми или заполненными голодной хитростью мозгами пробегали мимо. Если, конечно, это четвероногое не было кошкой!
О, кош-ш-шки! Здесь их была тьма. Прямо в городе! Гневу Харра не было предела. Или эти опустившиеся дурни, что населяли этот вздорный Мир, напрочь забыли про историю Сумеречных Стай? Или они, вообще, не слышали о том, на что способно это отродье тьмы? Так или иначе, но бесстыдные твари встречались ему на пути возмутительно часто. Пришлось принять к ним меры -- больше для острастки, чем всерьез, но -- крику-то!... Но -- драной шерсти, клочьями!... Это мешало. Кош-ш-шки! Гм...
На счастье, подцепленный Харром на бегу потявкивающий сброд начал распугивать со своего пути всех представителей проклятого рода кошачьих, да и не только их. Чтобы не привлекать излишнего внимания, Харр разделил образовавшуюся ораву на потоки и пустил их параллельными улицами, рискуя утратить контроль над ситуацией.
Это еще не было Стаей. До Стаи было далеко. Орава! Эх, эту пеструю шантрапу бы -- да в бросок через ядерную "плешь"... А потом -- форсировать водную, скажем, преграду. А потом -- взаимная дезактивация, помывка и -- всех накормить... Да -- накормить ораву надо прежде всего. С форсированием плешей и преград -- подождем, их что-то не попадается, а вот накормить надо. И потом -- инструктаж...
Свое дело Харр знал.
* * *
-- Это Тихоня... -- доложил Рамону человек, одетый строго, как солидный банкир.
На заднем сидении огромного, как катафалк "Ройял Флайта", он занимал почетное место -- по правую руку от самого Магира -- место Советника. Сам "Флайт" неспешно скользил по рассекающей окраины столицы скоростной трассе. Огни города расплывались в пелене мелкого дождя. Низкие придорожные фонари заливали мокрое полотно призрачным, мертвенным светом. Шли почти самые скверные часы Большой Ночи -- часы Мокрой Тьмы.
-- Вы возьмете трубку? -- вежливо привлек внимание шефа его Советник. -- Он, по-моему, очень взволнован тем, что наболтала в новостях эта косоглазая... Она не назвала имен, но говорит, что ей стали известны участники переговоров о выкупе...
-- Я не собираюсь утирать ему сопли, Конрад...
Рамон помассировал веки.
-- Скажите, пусть ждет инструкций. Я подошлю к нему Гурама... И не надо больше звонков...
Конрад брезгливо отдал в трубку несколько распоряжений и отключил аппарат. Повернулся к шефу.
-- Вы думаете, что нам пора э-э... проститься с Тихоней? На ложную тревогу это не похоже...
Рамон дернул щекой.
-- Я всегда учил вас, что проблемы надо решать в комплексе...
Конрад принял понимающий вид, но мудро не стал перебивать мысль шефа.
-- Эта девка не могла заполучить информацию ни от кого, кроме Седого Гонсало... -- продолжил тот. -- Значит тот жив и болтается на свободе... Не думаю, что он подарил косоглазой сенсационную новость за ее прелести... И, значит, располагает какой-то суммой... Старая сволочь вывернулась... Пока...
-- Вы считаете, что главное это -- найти Седого?...
-- Главное -- это найти Тора Толле... -- поморщился Рамон. -- Все остальное -- вторично. Так -- работа по устранению помех... Сейчас главную помеху зовут Энни Чанг... С поисками Гонсало справится Кукиш. Сам напортачил -- сам, пусть, и исправляет...
-- Вы думаете, надо поработать с косоглазой? -- уточнил Конрад.
-- Ее надо убрать -- только и всего. -- резко отрубил Магир. -- Это заставит всю журналистскую братию держаться подальше от этой истории... Они такие намеки хорошо понимают. И если Гонсало или кто-то другой пожелает продать еще немного информации, то покупателей не найдет. Ни на этом свете, ни на том... Он станет просто зачумленным. По большому счету, даже люди Президента это одобрят. Эта зараза у него самого сидит в печенках... И огласка делишек с Чуром им тоже не к чему...
-- Подготовить э-э... снайпера? -- деловито осведомился Конрад. -- Или...
-- Или, дорогой, или... -- Магир неприязненно улыбнулся и откинул крышку массивного портсигара.
Выбрал тонкую сигарету. Рубиновая монограмма полыхнула на золоте. Конрад торопливо щелкнул зажигалкой.
-- Я же сказал, что проблемы надо решать комплексно... -- Рамон проследил за причудливым, тонким локоном табачного дыма. -- Акцию поручим именно самому Тихоне... Главное в том, что мы этим здорово подставим госбезопасность и господ судейских. А Тихоня... Он все равно потерян для нас -- если девка не блефует... А люди из "Гэлэкси" не блефуют... Ну а его самого на месте действия ликвидирует кто-нибудь из наших выдвиженцев... Среди младших чинов в городской жандармерии найдется парень посмышленее?
Конрад секунд на десять прикрыл глаза, перебирая в памяти кандидатуры.
-- Конечно найдется... Кроне-младший, например... Да, Манфред Кроне...
-- Теперь вы поняли, что значит решать проблему комплексно? -- осведомился Рамон.
Скорость кара упала. Очертания ночного пейзажа вдоль дороги стали различимы. Машина плыла через загородный зеленый массив. Иногда сквозь щели просек проглядывал еле заметный блеск речной глади или редких небольших озер. В глубине заброшенного с виду лесо-парка, подальше от шоссе, изредка светились окна старинных -- еще первыми поколениями переселенцев построенных -- особняков. В таких местах водятся призраки. И оборотни.
-- Вот и хорошо... -- Рамон чуть заметным жестом показал, где следует парковать машину. -- Вы поняли в каком духе инструктировать Гурама. И скажите, что время не ждет...
-- Старый Дом, -- доложил водитель.
Конрад торопливо вышел и забежал сбоку -- помочь шефу выйти из салона. Мелкий, но отменно противный дождь сеялся с затянутого низкими облаками небосклона. Дом был темен и -- с виду -- холоден и пуст. Советник поежился. Нехорошее это было место. Скверное место в скверный час...
-- Ждите меня здесь... -- распорядился шеф. -- В Старый Дом я всегда хожу один...
* * *
Странно, но накормить ораву подопечных -- голодных, полунемых, бестолковых и шелудивых -- оказалось делом нелегким в этом огромном, пропахшем жратвой городе. Да не только пропахшем -- заваленном ею.
Псарней и Пещер Псов здесь, похоже, попросту не было! Никто и нигде и не думал по-настоящему кормить собак! Разве что какие-то добродушные чудаки и ни на что не похожие бродяги на набережных прикармливали из рук своих любимцев -- глуповатых и жирных, словно отобранные на убой поросята. Придумать что-либо отвратительнее этого было трудно. Но -- возможно. Были, оказывается еще и дошедшие до предела падения, ни на что уже вконец негодные твари, которых признать собаками, значило самому окончательно сдуреть. Они рылись в помойных кучах -- объектах ранее Харру в жизни не встречавшихся, но мерзких -- они подбирали и жрали объедки... Они дрались из-за них!!
Вообще-то, как отметил Харр, здешние жители, добравшись до еды, относились к ней безо всякого уважения. Чуть ли не каждый второй не доедал до конца наваленную ему в тарелку или неведомо куда влекомую им в цветастом пакетике снедь. Куда там! Еда летела под ноги -- размазанная по упаковке, еду ссыпали в мусорные бачки -- самое странное изобретение, с которым пришлось столкнуться Харру в этом страннейшем из Миров. Еду отправляли в мусоросжигательные печи и в ферментеры на задворках столовых, кафе и ресторанчиков. Короче -- еды здесь хватало. Можно сказать, она была здесь в изобилии. Но как только дело касалось сколько-нибудь существенных запасов съестного -- тут, без всякой логики и смысла, обитатели Прерии-II становились чудовищно скупы! Тут -- совсем как на родном, вечноголодном Чуре -- в ход шли каменные лобазы, кованные двери и стальные запоры. Даже ту еду, которая была выставлена для всеобщего пользования, охраняли тщательно и с каким-то садистским рвением. Распакованная пища -- словно назло всем видом упаковки своей, расписанной привлекательными картинками и многочисленными символами и надписями -- была запихнута в недра стальных ящиков и появлялась из них лишь когда очередной потребитель совал в щель опознающего устройства примитивную, но удивительно плохочитаемую на расстоянии микросхемку. Они все были запечатаны в одинаковые, правда, по-разному разрисованные, прямоугольнички из очень прочной, да еще металлизированной пластмассы. Иногда в местах раздачи едива происходил и вовсе какой-то странный обмен: получатели пищи отдавали взамен на упаковочки корма просто бумагу. Правда тоже весьма искусно изрисованную.
Все это было очень неудачно придумано: никакого реального способа заполучить запас еды хотя бы для одноразовой кормежки своего отряда Харру почти не представлялось возможным.
Нет, была, конечно, возможность, допустим, отогнать людей от столов в какой-нибудь из достаточно больших по площади обжорок, ну, например, в той, которую они называли между собой "Савой" или в другой -- "Метрополь". На столах бы осталось достаточно еды, и качество его еще туда-сюда сошло бы для такого непотребного контингента, каким была Орава, но... Или вот -- можно было бы завладеть достаточным количеством менового материала, желательно расписной бумаги: с пластиковыми штучками -- он заметил -- было сложнее, и устроить торг. В некотором смысле это было бы даже легче -- Харр уже присмотел места где меновой дряни было много, а людей -- мало. Но... Нет! Затевать войну с хозяевами этого Мира -- пусть даже тупыми как пробки и допустившими полное вырождение своих Псов, Харр не мог. Об этом его предупреждал Подопечный. Так решила Стая -- еще там, на Чуре. Да и небезопасно было это. У здешних увальней было оружие. Они не умели им толком пользоваться, но их было много -- и увальней этих и оружия у них... Нет. Этот вариант не проходил.
Значит, надо было распаковать один из расставленных повсюду ящиков для автоматической раздачи корма. В конце-концов, электроника их имела не слишком сложную ауру и можно было войти в нее. Конечно это будет посложнее, чем запустить на расстоянии схему зажигания примитивного движка, но попробовать стоило. Надо было только отыскать ящик попроще -- может, поломанный -- да расположенный в местечке потише... Харр предвидел, что его действия могут порядком обеспокоить здешний люд. А уж когда набежит Орава -- отключить внимание большого количества людей будет трудно. Пожалуй -- невозможно. Тогда кормежке могут помешать.
Второй трудностью было то, что Орава осмелела и, теперь, вдохновившись его -- Харра -- решительностью, стала проявлять излишнюю самостоятельность -- побрехивать на служителей порядка, покусывать оказавшихся на пути зазевавшихся чудаков и загонять на верхотуру представителей и представительниц мерзкого кошачьего племени.
Против последнего Харр не особенно возражал, но все это вместе взятое начинало напоминать стихийный и неуправляемый процесс. Все это было не к добру. Еще немного -- понял Харр -- и сам собой реализуется тот самый -- нежелательный, силовой вариант добычи пищи. Пора была принимать меры.
Харр пустил Ораву двумя потоками по параллельным улицам, а сам устремился в низко расположенную тихую часть города. Здесь ящики с кормом встречались реже, но были они более старые, изношенные, были они попроще... И почти тут же ему попалось то, что нужно -- расшатанная, глючащая микросхема, под управлением которой находился -- полупустой, правда, но зато огромных размеров ящик со стерильным мясом и с устройством для его разогрева токами сверхвысокой частоты -- прямо перед раздачей. При ящике был сделан навес, под навесом -- расставлены столы и стулья. Были там и другие ящики-кормушки, но не с мясом, а со всякой сладкой ерундой -- жидкой, твердой, в виде пасты... Да ну ее!...
Большого труда стоило заставить разбитую на два отряда Ораву ждать. Пришлось поднапрячься. Проще было встревожить -- скулежем на неслышный их уху, но пронимающей до селезенок частоте -- ту неполную полудюжину пришедших на корм и водопой местных жителей. Они стали быстро расходиться -- оставляя по своему мерзкому обычаю недоеденную еду прямо в тарелках на усмотрение корявого сервировочного робота -- глупого,как пробка. Скоро навес опустел. Справившись с этим, Харр начал сужающимися кругами приближаться к ящику -- наводить на него свою статику, свое поле...
И вот уже близок был момент, когда вконец задавленная микросхема должна была зафурычить и заставить подчиненный ей ящик начать метать прямо на мостовую -- одну за другой разогретые упаковки аппетитного корма. В ближайших подворотнях голодным огнем разгорались десятки пар глаз бестолковых псин -- ничего не понимающих в происходящем, но нутром чуявших, что Харр вот-вот наколдует им пир.
Как вдруг...
Как вдруг -- нет, такого прокола Харр не предвидел -- из переулка вывернул плотно набитый пластиковыми контейнерами с едивом грузовичок-автомат и деловито, шустро так, стал встык с дурацким -- уже наполовину раскрученным -- ящиком. Из грузовичка лениво вылез низенький, плоховато бритый мужичок -- наверное, дежурный техник -- и позевывая принялся наблюдать за работой вверенной ему автоматики. Происходила штатная перезаправка торгового автомата.
Замки щелкнули, крышки автомата сдвинулись, пахнуло едой.
Орава взвыла и ринулась -- колдовство свершилось!!!
Харр остолбенел.
Все произошло молниеносно: воющий, рыже-пегий самум закрутился вокруг грузовичка. Техник еле успел махнуть на крышу фургончика. В воздух полетели клочья парного стерилизованного фарша. Острые зубы хватали его на лету. Урчание и остервенелый лай заполнили воздух. Редкие прохожие шарахнулись по подъездам. Оттуда им навстречу -- прямо под ноги -- попер арьергард Харрова воинства -- облезлый и шелудивый.
"Господи, а эти-то откуда?! -- так примерно можно было выразить человеческим языком то, что подумал Харр. -- На марше пристали, что ли?"
Одновременно работал сигнал тревоги кафе-автомата, сирена вызова полиции на грузовичке и голосили прибывающие на шум зеваки. Начиналась паника. Хорошая -- по первому разряду паника. Уже и дежурная истеричка грохнулась в обморок и предусмотренный сценарием любого подобного спектакля крутой мужик с ружьем лез в первые ряды из ничего возникшей толпы.
"Надо уходить!" -- решил Харр и выпустил Большой Страх.
Люди заорали в голос. Орава понеслась. Самые голодные не выпускали добычу из зубов и гирлянды сосисок бороздили мостовую за ними. Вмиг перекресток Цепной и Ухарской опустел.
Харр потрусил вслед за своими дурнями. Нахулиганившими, но зато -- сытыми. По дороге он пытался представить себе последствия случившегося для своего Подопечного. Ничего хорошего явно не предвиделось. Разве что авторитета эта история ему прибавила. Что могло облегчить поиски.
Вдалеке завыли сирены полицейских каров.
* * *
-- Вам удалось выспаться? -- поинтересовался Ким у Пера, который, выходя из ванной, поприветствовал его помахиванием конца махрового полотенца. -- Я вам говорил, что придется становиться в борозду без промедления...
-- Я то -- выспался как следует, -- заверил его расконвоированный заключенный П-1414, -- в тех местах, куда меня определили мотать срок. Там быстро обучаешься использовать для сна любое время дня и ночи... А вот у вас -- вид неважный, похоже, что как раз вам и не мешает выспаться... Это -- понятное дело -- трудно для тех, кто не привык к здешним суткам...
-- Это -- мои проблемы, -- вздохнул Ким. -- Садитесь, скоординируем наши действия...
Застегивая воротничок рубашки, Пер торопливо занял свое место. Семь честно "отмотанных" лет из десяти, назначенных судом, приучили его быть расторопным. Кима это чуть покоробило.
-- Теперь начистоту, -- Агент на Контракте посмотрел в глаза своему подопечному. -- Вы прекрасно понимаете, что как эксперт по психологии жителей Чура, вы не особо нужны следствию. По крайней мере на теперешнем его этапе... Но требовалось как-то сформулировать необходимость в вашем вызове сюда официально...
-- Я так и понял, господин Яснов, что вы немножко больше знаете о Чуре, чем просто рядовой федерал... -- Пер жестом отстранил протянутую ему коробку сигарет. -- Отвык, знаете ли...
-- Если говорить коротко, -- Ким с облегчением убрал курево в карман, -- то я работал с людьми Чура. Довольно недолго, но... Короче, я отметил такую вот э-э... позицию в вашем досье... -- он пододвинул к себе заранее положенную на стол распечатку. -- Тут вот написано: "За время пребывания на планете и ее космических объектах, г-н Густавссон приобрел навыки общения с жителями планеты, малодоступные и совершенно недоступные для лиц не имеющих столь долгого опыта контакта с Цивилизацией Чур, как-то: взаимный поиск в условиях, исключающих дистанционные контакты, использование "языка следов", применение неописанных в отчетах методов сигнализации и оповещения..." Гм... Вам, оказывается, не одной только физикой приходилось заниматься в том мире....
-- Это сложно понять... -- Пер чуть шевельнул плечами. -- Впрочем, если вы действительно всерьез сталкивались с этими людьми... И Псами... Это -- не кусок моей жизни, прожитый в одном из странствий... Это -- просто другая жизнь, в другом мире. И прожил ее кто-то другой, не я...
-- Я в свое время видел кое-какие из... -- Ким запнулся. -- Из этих чудес. И рассчитываю на то, что вы сможете применить ваши м-м... умения из той жизни здесь -- в этой...
-- Ни одного чуда, агент... -- Густавссон поморщился. -- Просто много навыков, которые нормальные люди и не думали у себя развивать. "Язык следов", например -- это просто использование вбитой каждому жителю Чура с детства привычки метить свой путь -- тысячью разных способов: и условным раскладом предметов и слюной и пахучими метками и наведенной электростатикой... Например, эта комната для вас -- всего лишь охраняемое помещение, в котором стоят стол, стулья, этот вот терминал. А для человека Чура -- если он прошел хоть одно из Больших Испытаний, это -- чистый лист, на котором можно записать массу сведений. У меня после того как я вернулся оттуда, долго было что-то вроде мании: я во всем видел м-м... тексты, знаки, сообщения... В опавших листьях на тротуаре, в том, как сучья лежат на полянке, как мебель стоит в доме, как камни разложены на берегу... От этого не отвязаться, после того, как поживешь в том мире... Мне до сих пор снятся какие-то письмена, не мне предназначенные, наполовину разоренные...
-- А Псы -- они умеют такие письмена понимать? -- осведомился Ким, отметив что-то закорючкой в записной книжке.
-- Для них, главным образом, их и оставляют... И они сами могут... Оставлять так сообщения -- хозяевам и друг другу...
-- Ну, друг другу оставлять "сообщения" умеют и простые собачки по всем Тридцати Трем Мирам... -- улыбнулся Ким. -- Не ожидал, что они и людей со временем этому научат...
-- Я тоже смеялся вначале... -- косо улыбнулся Пер. -- Но, поверьте, это -- больше, чем экзотика, это -- другая веточка пошла... Другая веточка земной цивилизации... Уже не наша, уже не та, на которой находимся мы с вами...
-- А дистанционная сигнализация -- без всяких технических средств?... -- Ким внимательно посмотрел на Густавссона.
Тот устало прикрыл глаза.
-- Ваше досье немного преувеличивает... Тут мои навыки -- чисто пассивные. Мог в свое время уловить сигнал инфразвуком или комбинированный... Что-нибудь за три-четыре километра... Но сейчас это невозможно -- сейчас и здесь... Эти вещи надо тренировать, постоянно и упорно тренировать... А здесь, на Прерии, к тому же -- такое количество помех...
-- Ну а найти след Тора или его Пса вы сможете? -- Ким постарался не "пережать" с этим вопросом.
Пер замкнулся и пару минут рассматривал поверхность стола с таким видом, словно именно для этого занятия и был доставлен сюда с другого полушария.
-- Во-первых, мне надо снова войти в форму... -- глухо определил он, -- во вторых, ни сделать этого, ни работать я не смогу, если у меня на хвосте будут висеть ваши люди... Вам понятна такая вещь как психологический дискомфорт? Она играет очень большую роль...
-- Понятна, -- вздохнул Ким. -- Эта вещь мне понятна... Ну а вам, надеюсь, понятно, что остаток срока будет зачтен вам как условный в случае, если вы честно будете содействовать следствию? Вне зависимости от его успеха. Так что нет никакого смысла...
Пер прикрыл веки, кивнул. Поморщился и поднял взгляд на Кима.
-- И в третьих, -- я прочитал те материалы, что вы передали мне -- дело представляется очень странным. Тора трудно было захватить силой. Только если удалось его убить или обездвижить или...
-- Или? -- эхом отозвался Ким.
-- Или -- если он сам согласился... -- Пер смотрел в сторону, стараясь не встретиться взглядом с Агентом на Контракте. -- С его Псом -- тоже не все ясно... Если он жив, он уже должен был натворить много всякого...
Оба помолчали немного.
-- Я снимаю охрану с этого номера... -- Ким встал и стал складывать распечатки в свой кейс. -- Нам осталось договориться о м-м... порядке взаимодействия... Во-первых, вот деньги... А это -- он положил на стол чуть потертый "ноутбук" -- ваш рабочий инструмент на каждый день. Имеет расширенные возможности. Оформлен под старую модель. А это - обычный блок связи. Типовой "Белл". Но имеет небольшую приставку и поэтому не боится большинства систем подслушивания. Но наше взаимодействие будет иметь некоторые осбенности...
-- Что касается системы взаимодействия, -- Пер вяло улыбнулся, -- то, я думаю, вами эта сторона дела уже достаточно хорошо продумана. У меня будет лишь одна просьба. Условие, если хотите... -- Я должен быть твердо уверен, что если я обнаружу за собой слежку, то это не будут ваши люди...
-- Гарантирую это вам... -- улыбнулся Ким. -- Мы будем опираться на технические средства взаимодействия.
-- Ну что же... -- вздохнул Пер. -- Выкладывайте, что там у вас в запасе... Ким покончил с размещением в кейсе бумажек и начал выкладывать на стол небольшие пластиковые пакетики.
-- Это -- стандартный регистратор -- на звуковой диапазон и изображение в видимом спектре. Оформлен под кольцо, под перстень, точнее -- боюсь, что не в вашем вкусе... Включается так, выключается вот так. Рассчитан на двенадцать часов непрерывной регистрации. Подгонка по толщине пальца делается вот этим...
Пер с интересом принялся рассматривать вещицу. Потом поднял глаза на Кима.
-- Наблюдение за мной будет только дистанционным? Извините за настырность -- спрашиваю второй раз. Вы понимаете -- это существенно: если я обнаружу за собой открытую слежку, то должен быть уверен, что это -- не вы...
-- Я понимаю вас, -- кивнул Ким. -- Можете быть уверены. Это -- он двинул к собеседнику пакетик с заурядного вида часами, -- дополнительный блок связи для работы с нашей внутренней сетью. Наверное приходилось иметь дело с таким... Сенсорный пульт вызывается прямо на дисплей. Вот так. Может подключаться к обычному блоку связи. Вы можете использовать наш канал орбитального мониторинга -- со спутников город просматривается с хорошим разрешением. Плюс автоматически делается опрос всех процессоров в квадрате наблюдения -- блоков связи, электронных кредиток и тому подобного. Плюс -- радиорегистрация всех видов вооружения. Вот расписание сеансов связи и кодовая таблица... В этом пакетике -- резонаторы -- для пассивной связи -- прозрачная пленочка, крепится во рту, на нсбе, воспроизводит естественную фактуру слизистой оболочки... Почти невозможно обнаружить при обыске... Если вы не выйдете на связь в условленный промежуток времени, мы перейдем на режим пассивной связи и поиска. Это -- ваша аптечка. На всякий случай. Внимательно прочитайте инструкцию...
-- Это, надеюсь, все? -- без особого энтузиазма спросил Пер. -- Надеюсь, у вас нет там еще раскладного броневика?
-- Нет, -- криво улыбнулся Ким. -- Простите. Оружие вам не положено...
-- Это -- не страшно, -- слабо улыбнулся Пер. Я сам -- неплохое оружие...
* * *
Галерея Блауштейна была почти идеальным местом для встреч между лицами, которые эти встречи не стремятся афишировать. Она представляла собой три довольно просторных и почти всегда пустынных пассажа на первом -- полуподземном -- этаже старинного супермаркета в довольно тихом и респектабельном районе города. В одном из пассажей выставлялась одна или две экспозиции -- сегодня это были "Культовое искусство Эпохи Колонизации" и "Подражания Шагалу" -- в двух других располагалась торговля антиквариатом и "секонд-хэнд" высокого пошиба -- "вещи с историей". Ниже -- подземная парковка, выше -- обычная торговля. Лео Косневски уныло болтался именно в районе "секонд хэнда" и устало имитировал интерес к прилавкам со всяческой подержанной, но роскошной сбруей для четвероногих друзей, что вообще-то выглядело достаточно естественно, если бы не длилось вот уже второй час.
Роше с любопытством понаблюдал за этим его занятием из соседнего пассажа -- через широкие арки поперечных переходов -- и постарался прикинуть -- почему же объект не убирается с условленного места, хотя назначенное ему время уже явно истекло и истекло давно? Поморщившись очередному очевидному проколу, он позволил себе расслабиться -- купил в автомате пакет с "инстант-ланчем" и, пристроившись на каменной скамье, в углу с хорошим обзором, принялся закусывать.
О сделанном приобретении он тут же пожалел: кусок рыбного филе еще позволил ему собой закусить, а вот многоэтажный и вполне безобидный, даже привлекательный на вид бутерброд, в ответ на укушение, обдал комиссара чуть не по локоть прекрасного качества майонезом. Роше вполголоса высказал голубям, бродящим по декоративным каменным карнизам вдоль оконных витражей, свои соображения на этот счет, пристроил остатки "инстант ланча" в корзину для мусора и направился в украшенную двумя нулями дверь, расположенную, слава Господу, неподалеку. Голуби тут же стали возмущенно кучковаться, живо обсуждая услышанное.
Комиссар окинул взглядом сверкающее фосфорически-белым кафелем и пустынное помещение, осторожно стараясь не измазаться еще сильнее, стянул с себя и повесил на крюк пострадавший плащ, отмыл руки и уже собрался взяться за украшенный живописным пятном рукав, когда в спину ему уперся отменно жесткий ствол.
-- Не двигайся, негодяй! -- приказал ему низким басом тот, кто находился на другом конце этого ствола.
* * *
Ким пододвинул свой "ноутбук" к себе и считал очередную, поступившую на него информацию по Энни. Корреспондентка ГН только что приобрела по компьютерной сети зарезервированный за коррпунктом ГН билет на рейс космолайнером "Снарк" до пересадочного узла "Транзит-80", а на "Транзит" отправила заказ на билет до Квесты. И оплата и заказы произведены по личному "ноутбуку" из помещения Медицинского Центра. После чего ее кар двинулся в направлении Парковых Линий.
"Проходила медосмотр по полетной страховке, -- прикинул Ким. -- Готовится к отъезду. Но черта ей надо на Парковых? Пора подключиться к процессу..." Он закрыл "ноутбук", подхватил его со стола, кивнул остающемуся в покидаемом кабинете дежурному и почти бегом поспешил к своему кару. Судьба и так уже дала ему слишком большую фору.
* * *
Странное это чувство -- чувство свободы! Есть в нем горечь. Даже когда свобода огромна и сладка, аромат горечи присутствует в ней. У него -- разные лица, он иногда кажется чем-то иным, но приглядитесь -- это всегда он. Аромат горечи, замешанной на познанном грехе несвободы, на страхе перед тем, что она вернется -- как пробуждение от сна, в котором привиделось детство, в котором тебе не быть уже никогда... Потому что по-настоящему свободен ты был только когда-то тогда. Когда и не знал, что есть свобода и несвобода. А может тебе просто кажется, что это было когда-то... А на самом деле -- не было и быть не могло...
Для Пера у этой горечи было лицо Тин. И еще -- лицо сына. То, которое он видел в последний раз -- лицо лохматого, испуганного зверька, не понимающего, почему папа пришел к нему ночью, почему разбудил его и молча смотрит... Тогда он так и не нашел что сказать сыну. Он навсегда останется для него таким. Нет -- живет и ходит по свету теперь уже почти взрослый паренек, в глубине души которого где-то навеки заточен тот испуганный лохматый зверек. Но они, наверное, никогда не встретятся теперь. Тот паренек думает, что папа погиб -- там, далеко в небе. Может быть, грустит, глядя в черную бездну по ночам. Красивая ложь -- так они договорились с Тин. Слава богу, вряд ли его когда-нибудь заинтересуют старые файлы о судебном процессе над человеком с совсем чужой фамилией.
Правда, он все-таки набрал в справочной сети имя сына -- и узнал, что тот вместе с семьей убыл в Метрополию. Видно Тин повезло -- или с ее картинами или с новым мужем. Впрочем -- почему с новым? Они не регистрировали свой брак тогда. Что мешало ему перестать быть холостяком? Может быть -- Чур... Десять лет жизни под чужим небом -- это очень серьезно. И они никогда не знали -- будут ли жить вместе до старости. Вышло, что -- нет. Она всегда мечтала перебраться на Землю -- и это было правильно: в конце концов, она родилась там. Семьей, в составе которой сын улетел отсюда, Пер интересоваться не стал. Так лучше для всех. Теперь можно не бояться ходить по городу. Здесь могут всего лишь выстрелить в спину. Но не отвести взгляд при встрече. Или -- пройти мимо, не узнав. Можно даже подойти к старой постройки дому на Шведских аллеях. Подняться по добротной каменной лестнице, послушать -- живет ли в просторной лестничной площадке эхо, которое они с сыном учили разговаривать. Позвонить в дверь, за которой когда-то жил. Извиниться перед теми, кто живет там теперь, повернуться и уйти.
Ничего этого Пер не сделал. Единственное, что он позволил себе после того, как вышел из гостиницы и стряхнул с себя легкое головокружение, вызванное таким резким возвращением в мир расконвоированного народа, так это доехать на антикварном -- для туристов -- потренькивающем трамвайчике до перекрестка Навигаторов, где напротив табачной лавки приютилось "Кафе букинистов". Здесь ничего не изменилось. Даже цены не слишком выросли за эти семь лет. И у кофе, что подавали здесь, был тот же самый вкус, что и много лет назад -- когда он приходил сюда, в прохладное пыльное безлюдье, чтобы без помех, за чашкой удивительно дешевого и тем не менее почти натурального кофе готовиться к экзаменам. Потом он писал здесь свои первые статьи. Потом -- книгу. Здесь никто и никогда не мешал ему.
Вот и сейчас -- трое, от силы четверо посетителей неспешно беседовали за столиками, еще один чудак был погружен в раздумья о чем-то своем. Все они пришли сюда задолго до Пера и никому из них не было дела до явно выглядещего много старше своих лет типа.
Отхлебнув кофе, Пер осторожно поднялся с места и занялся изучением содержимого полудекоративных книжных полок, украшавших интерьер кафе. Здесь действительно можно было и купить, и продать, и взять на прочтение или обменять старинные бумажные книги. Правда, большая часть товара была сделанными под старину имитациями, но и этот товар пользовался спросом -- что-то было и осталось в печатном слове такое, чего уже не вытравить из природы человека. Возможно -- эта была страсть к пожелтевшим страницам, причудливым картам и чертежам, к золотому тиснению кожаных переплетов, к неспешным, тяжеловато написанным текстам, повествующим о чем-то ставшим уже преданием...
То, что здоровенный том "Малого атласа Четырех Миров" так и не изменил своего места на полке с тех пор, как он видел его, вовсе не удивило Пера -- солидная цена и явная принадлежность к породе декоративных имитаций гарантировала этому кирпичу долгую и не привлекающую излишнего внимания жизнь в углу одной из самых удаленных книжных полок. Удивило его другое. Именно неприкосновенная неподвижность атласа была причиной того, что Пер с давних пор -- тогда еще в шутку -- использовал этот фолиант в качестве своеобразного "почтового ящика". Препарат, который он принял перед тем, как отдать себя в руки закона, стер из его памяти сотни фактов, массу лиц, адресов, дат. Но такие глубокие воспоминания он не затронул.
Пер, правда, и сам не мог бы сказать точно, что искал он сейчас среди этих знакомых ему, чуть потрепанных жестких страниц и поэтому чуть не присвистнул от удивления, когда на привычном месте -- между триста восемьдесят четвертой и триста восемьдесят пятой страницами он обнаружил листок из блокнота -- кремовой, тонкой бумаги в мелкую, еле заметную коричневую линейку.
На ней было написано всего несколько слов. Нелепая, несуразная фраза. Пер прикрыл глаза, запоминая ее.
AVES REGORI DUS MENUS ANTIGUA O RARA, CUM MEGA PARAGUA DUM COSOS
Исковерканная латынь что-ли? Код? А может -- одно из галактических наречий. Их много.
Кто и кому посылал письмо через "почтовый ящик", бывший когда-то -- очень теперь давно -- его выдумкой, оставалось загадкой. Но ведь не чужое же письмо он искал в старом атласе?
Нет -- не его. И пусть остается здесь. Между триста восемьдесят четвертой и триста восемьдесят пятой страницами. Идет от кого надо -- кому надо. Бог им в помощь.
Пер еще раз пригляделся к листку. Ему показалось, что тот потемнел слегка. Он помассировал веки. Осторожно закрыл книгу.
Если не на обычном месте, то значит -- здесь, на последних страницах, там, где идут указатели... Он снова открыл тяжелый том. И облегченно вздохнул. Вот они -- его еле заметные пометки у букв и слов, сделанные по одному ему известной системе... Они словно сами с собой сложились в нечто внятное. Только коротенький такой текст:
ZELLER 3 STAR 12 1118
И как всегда бывает, когда информация ложится на "стертую" память, пришло чувство уверенности, что ЭТО ИМЕННО ТО , и противное, ложное чувство, что вот-вот и ты вспомнишь еще что-то -- то, что лежит в соседней ячейке твоего подсознания, готовое выйти на свет, вернуться тебе. И еще на него накатил вдруг душный, запоздалый страх -- даже бисеринки пота выступили на его лице. А если бы какой-нибудь дурень купил книгу? А если бы закрылось "Кафе букинистов"? Как мог он, как мог доверить ключ от стертой части своей памяти -- от огромного куска себя самого, этой пачке пожелтевшей бумаги? И почему он был так спокоен до этого мгновения?...
Чуть дрожащей рукой он поставил атлас на место, допил остывший кофе и вышел в ночной город. Поймал такси-автомат и набрал на панели "навигатора" адрес: "Площадь трех звезд, 12".
* * *
Расконвоированного заключенного П-1414, наверно, позабавило то, что произошло под крышей "Кафе букинистов" менее чем через четверть часа после того, как он покинул сие богоугодное место.
А произошло вот что:
К дверям кафе подкатил громадный, чуть напоминающий катафалк "Лорд-мастер", из него вышли и с плохо скрытой торопливостью направились в кафе трое -- строго одетый высокий тип с острыми, грубоватыми чертами лица, угрюмый детина, меньше всего напоминающий библиофила, с оттопыренной наплечной кобурой левой полой кожаной куртки, и сутуловатый нервный человек с землистого цвета лицом и седым венчиком коротко стриженых волос, осеняющим его чело.
Для порядка Комски заказал пару чашек кофе, а Гонсало Гопник в сопровождении угрюмого детины направился прямо в дальний угол -- к полкам редких книг.
Он уверенным взглядом окинул их, ухватил корешок "Атласа Четырех Миров" и, вытащив его, раскрыл на триста восемьдесят четвертой странице.
После чего позеленел.
-- Ну? -- спросил его нетерпеливый детина.
-- Как-к-кое может быть "ну"?! -- зло спросил Гопник. -- Вы видите ЭТО?
Подошедший к ним сзади с чашечкой в руке Комски недоуменно потрогал безымянным пальцем затянутой в кожаную перчатку руки россыпь коричневатого порошка, украшавшую разворот атласа. Она напоминала некий новый архипелаг, раскинувшийся посреди Экваториального океана Квесты.
-- Ваше письмо было обработано фотосенсибилизатором? -- спросил он.
-- Приятно иметь дело с понятливым человеком, -- ядовито подтвердил Гонсало. -- Мепистоппель брал книгу домой почитать и там -- в темноте, при красном свете -- вкладывал туда письма. Потом, возвращал книгу. После того, как на такое письмо попадает нормальный свет, оно живет минут десять. Потом остается вот это... Какой-то дурак сунул нос именно на эту страницу... Или...
-- Или?... -- с интересом произнес Комски. -- Вы уверены, что не морочаете мне голову, Гопник?
Ответом ему был исполненный гневного возмущения взгляд.
-- Вы один пользовались этим "почтовым ящиком"? -- поставил новый вопрос помощник Саррота.
-- Эта компания передо мной не отчитывается... -- Гонсало поднял плечи к самым ушам.
Комски задумчиво взял с полки бронзовый колокольчик и встряхнул его. Мелодичный звук повис в воздухе и вызвал к жизни упитанного молодого человека в декоративной униформе служителя "Кафе букинистов". Живой приказчик -- тоже элемент экзотики.
-- Я хотел бы преобрести эту книжку, -- холодно уведомил его Комски. -- Выпишите счет.
-- Видите ли, она стоит... -- начал упитанный юноша.
-- Я вижу, сколько она стоит, -- оборвал его Комски. -- Упакуйте покупочку, если это не составит...
-- Не составит! -- заверил его воодушевившийся приказчик. -- По какому адресу отправить ваше преобретение? Вы платите по туристической карточке?
-- Я плачу наличными и книгу отдайте мне, -- властно распорядился Комски и, терпеливо подождав, пока понятливый юноша вручит ему фирменный пакет и напрочь сгинет, протянул его угрюмому оперативнику.
-- Срочно в лабораторию. Дэвису. Пусть вытянет все, что сможет. Здесь может быть и другая информация: отпечатки пальцев, пометки... Повторяю: пусть вытянет все возможное. А мы с господином Гопником задержимся здесь. Нам есть о чем поговорить.
-- А насчет тачки?... -- осведомился подручный.
-- Возьми такси. Машина нам может пригодиться.
Угрюмый детина ухватил пакет и убыл. Комски повернулся к Гонсало.
-- И что же мне теперь делать с вами? -- голос Комски стал и вовсе уж задумчив.
Мысль Гонсало работала на крутых оборотах, силясь зацепиться хотя бы за самую нелепую возможность выпутаться из дурацкой истории.
-- "Прокат..." -- пробормотал он. -- Вам надо обыскать контору Мепистоппеля на Улице Темной Воды... Там наверняка должна быть какая-то зацепка...
-- Вот вы и поможете мне ее там найти... Допивайте кофе и -- поехали...
-- Погодите, погодите! -- возмутился Гонсало. -- Там вполне могут быть уже архангелы Магира. Да и полиция уже могла просечь... Я не подписывался на то, чтобы подставлять голову под пули...
-- Когда связываешься с идиотами, -- Комски допил кофе и отдал чашку терпеливо притулившемуся поодаль сервировочному роботу, -- то подписываешься и на это и на многое другое... Конечно, нас подстрахуют, я позабочусь об этом. Но кашу заварили вы, Гонсало, вам ее и расхлебывать. Глотайте кофе и пойдемте -- нам пора.
* * *
-- Я не пойму, -- спросил Адельберто, -- у вас что -- дистанционное управление в рукаве запрятано, что-ли? Как вам удается переключать каналы? Вот так -- не трогая телевизор.
-- Это легко, -- сочувственно объяснил Гость. -- Это легко в себе развить... Можно наводить электрическое поле на микрочипы... Ведь у нас же много зарядов на теле. На коже, на волосах. И легко можно сделать сигнал... Вот, например, -- он чуть сосредоточился и магнитный замок тихо щелкнул. -- Я отпер нашу дверь...
-- Дверь?... -- растерянно спросил Мепистоппель.
Поднялся и запер дверь снова -- уже на механический запор.
-- А лампу -- вы тоже можете вот так включить-выключить?
-- Нет, -- вздохнул Гость. -- Лампу так не могу. Там -- сильные токи...
-- А слабые, значит -- можешь...
-- Да -- переключать и читать... -- Гость прямо светился от возможности поделиться с кем-то своими умениями. -- На Чуре это может каждый... Я и вас научу. Вот дайте вашу карточку...
Мепистоппель машинально протянул Гостю кредитку. Разумеется, "на предъявителя".
-- Вот тут записан остаток вашего кредита -- восемь тысяч, пятьсот штук... А вот теперь я делаю так, -- Гость повел ладонью над пластиковым прямоугольничком, -- и теперь я все стер...
Адельберто посмотрел на карточку, потом на Тора, потом -- снова на карточку. И -- снова на Тора.
-- Что ты наделал, урод?! -- сурово спросил он.
* * *
-- Это же, Бог знает, каким ослом надо быть, чтобы в лицо не узнать мсье Жана! -- в сердцах крякнул Филдинг, отстегивая наручник, которым седой бородач был надежно прицеплен к никелированной трубе. -- Так вы утверждаете, что вы действительно профессор истории? Вы ничего не перепутали, господин Покровский?
-- Мои документы у вас в руках, -- пробасил бородач. -- Если не верите -- сделайте запрос в отделе кадров Университета... Еще раз приношу вам свои извинения: я никоим образом не мог себе представить, что этот э-э... господин -- из полиции...
-- А что, профессорам истории возбраняется смотреть криминальную хронику по Ти-Ви? -- зло спросил сидящий на подоконнике Роб Старинов. Вы о "деле цветочников", допустим, слышали? Совсем недавно об этом трубили повсюду, как-никак...
-- Я с криминальными проблемами общества знакомлюсь не по идиотским репортажам, -- с достоинством ответствовал профессор.
-- Понятно, вы читаете аналитические обзоры... -- Роше протянул Покровскому его -- порядком пострадавшие в имевшем место инциденте -- очки. -- Мы поговорим с вами об этом и еще -- о многом другом. Но сейчас -- прежде всего -- поговорим по сути дела... Только не будем заниматься этим в подобном э-э... месте.
Филдинг осторожно повлек плененного профессора прочь из неподобающего для снятия показаний места. В гулкой пустоте пассажа уборочный автомат добросовестно, но без особого успеха пытался отбить у голубей остатки "инстант-ланча". Роше походя приструнил пернатых.
Лео ждал их в машине -- с подоспевшим на разгоревшийся сыр-бор Коротышкой Каспером под боком -- и старался не высовываться наружу. Приняв комиссара и его спутников, машина бесшумно тронулась -- с глаз подальше.
-- Да, это -- тот тип, -- Лео косо глянул на Покровского. -- В хорошую историю вы меня хотели втравить, мистер...
-- В историю -- и далеко не в хорошую -- нас втянула компания авантюристов, собравшаяся вокруг нашего уважаемого Всенародно Избранного, -- зло парировал профессор. -- Это они зазвали на от веку нейтральную Прерию такого Гостя, что...
-- Лео, вы вообще-то свободны, -- торопливо прервал его Роше. -- Чувствуйте себя в безопасности -- только не суйтесь в дела, связанные с этими псами... Однако, если что-либо станет вам известно на этот счет...
-- Говорите без обиняков, комиссар, -- сварливо остановил его Лео. -- Могу я рассчитывать на вознаграждение, если окажу существенную помощь полиции в розыске?
-- Я думаю, мы уладим это дело, -- кашлянув, заверил его комиссар. -- Но -- предупреждаю еще раз -- не суйте голову в петлю...
-- На этот счет не беспокойтесь, начальник, -- заверил его Лео. -- О своей голове Косневски никогда не забывает... Кстати, если любопытствуете, то могу сообщить кое что новенькое -- из того, что набежало со времени нашей последней встречи: похоже, что собачка с Чура кое-где себя разок показала...
И Роше и Покровский одновременно воззрились на Лео с неприкрытым интересом.
-- Вы ведь знаете Баню Костандова? -- продолжил тот, обращаясь к комиссару. -- Ну такого, патлатого?
-- Я знаю, о ком вы говорите, -- кивнул Роше.
-- Так вот, -- Лео чуть недоуменно заломил бровь, словно заранее удивляясь своему рассказу. -- У Баню -- талант: он для себя точно вычислил места, куда заносит потерянных собачек, которые впервые в этих краях... Ну и я его и других своих гм... друзей, естественно намылил в соответствии с наводкой, что от вот господина хорошего получил... Так вот, почти сразу после того, как мы с вами поговорили -- часу еще не пробило -- я начал всем своим названивать -- предупредить людей, что дело запахло керосином... И тут -- Баню мне с места в карьер и выдает, что, мол, он идет проверить одно интересное местечко на Востряковской набережной, где пацанва -- по его уже наводке -- надыбала оч-чень странного пса... И что он, мол, сейчас двинет туда -- самому разобраться... Ну, через часок, настукал я его номер еще разок и -- пусто, никакого ответа... Ну, я делаю звонок мамаше его -- Баню человек правильный: за десять лет ни одного случая не было, чтобы он обедать вовремя домой не приходил или, там, на стороне ночевал где-нибудь... Так вот -- звоню и вижу, что старушка взволнована очень... Пришлось зайти -- лично поговорить...
Лео сделал паузу. Взъерошил, затем пригладил волосы.
-- Одним словом, сразу с Востряковской Баню -- не в себе, как будто -- влетел домой, что-то из шмоток пошвырял в сумарь и -- только его и видели... Мать его так и спросила, мол, за тобой что -- черти гонятся что ли, сынок? А он ей так и отрезал, что да, мол, Дьявол-Сатана -- собственной персоной. И -- с концами...
Лео снова помолчал со значением.
-- Это, по моему, типично... -- тихо умозаключил он. -- Про собачек с Чура именно такое и говорят... Что с ними крышей поехать -- не проблема... А может, -- тут он одарил профессора недобрым взглядом, -- пуганули его какие-нибудь...
-- Будет лучше, если вы завтра с утра зайдете ко мне... -- Роше протянул ему листок. -- Это в Ратуше... Постараемся к тому времени уточнить -- что же такое приключилось с Баню... Вы -- по своей линии, мы -- по своей... Где вас высадить?
-- На Цепной, -- хмуро ответил Лео и задумчиво замолчал.
Потом счел-таки нужным уточнить:
-- Там тоже какая-то странная история... Мои ребята доложили мне, что там -- тоже какая-то хреновина с собачками...
Комиссар недовольно шевельнул левой бровью. И обоими усами -- не то, чтобы подчеркнуто, но так, чтобы все трое его подчиненных поняли его о них мнение.
-- Интересно, почему м-о-и ребята не доложили м-н-е на этот счет ничего такого?... -- спросил он себя вслух, с укором.
-- Тут, гм, действительно днем проходило сообщение... -- замялся Сэм. -- Но вас интересовали инциденты с единичными собаками, с двумя, от силы... А тут... Одним словом, на Цепной-сорок стая беспризорных собак средь бела дня растащила партию изделий. Из закусочной-автомата. Сосиски там и прочее... В момент загрузки... Из доставочного автомата. Отменно глупо, но к нам отношения, вроде, не...
-- Каспер, -- сухо распорядился комиссар. -- Вы сойдите тоже -- на Цепной. И разберитесь с этим эпизодом. Постарайтесь не мешать друг другу с господином Косневски...
-- Ну вот, -- Роше энергично повернулся к Покровскому, как только за Лео мягко задвинулась дверца кара. -- Теперь я бы хотел услышать от вас, профессор, связное объяснение вашего поведения.
-- Я уже сказал, что принял вас за... за бандита или -- что-то в этом роде... -- профессор явно все еще оставался выбит из колеи. -- Я просто принял, знаете ли, элементарные меры предосторожности: когда Косневски срочно стал требовать встречи, то на место этой встречи я пришел пораньше, чтобы обезопасить себя от сюрпризов... И естественно, когда я обнаружил за ним слежку, я дал ему знак не приближаться ко мне... Я долго наблюдал за м-м... вашим человеком, который следовал за господином Косневски. Затем его почти в открытую сменили вы... Я решил, что к добру промедление не приведет и хотел сдать вас властям...
-- Очень мило... -- комментировал его слова Роше. -- Считайте, что -- в определенном смысле -- это вам удалось...
И подумал: "Вот такие пошли у нас профессора. Пора, пора на пенсию..."
-- Хорошо, -- сказал он примирительно. -- Ну а кто вас, собственно, уполномочил заняться поисками собачек? Кто ссудил деньгами -- ведь вы заплатили аванс господину Косневски не из своего оклада? И почему вам так дались именно эти два пса?
-- С этого, пожалуй, и надо было начинать, господин комиссар, -- вздохнул профессор. -- Я, к вашему сведению, сопредседатель оргкомитета движения "За демилитаризацию Прерии"...
-- И поэтому таскаете с собой пушку сорок пятого калибра? -- ядовито поинтересовался Филдинг.
-- Имею разрешение, выправленное по всем правилам, -- с несколько преувеличенным достоинством парировал профессор. -- То, что я не хочу, чтобы Прерия была превращена в военную базу или в полигон, вовсе не значит, что я питаю неприязнь к оружию самозащиты или, скажем, к охотничьим или спортивным ружьям. Это -- разные вещи. Вы хотите выслушать мои дальнейшие объяснения?
-- Я -- весь внимание, -- заверил его Роше.
-- Тогда пусть ваши люди не перебивают меня... Вы, должно быть, не знаете также, что ваш покорный слуга -- автор "Новейшей истории Цивилизации Чур" и, скажу без лишней скромности,-- один из ведущих специалистов в этой области. До недавнего времени -- советник Президента по этому направлению... Так что неудивительно, что именно мне движение поручило курировать по нашей линии визит Торвальда Толле. И каково же было мое изумление, когда из самых достоверных источников я узнал об обстоятельствах, при которых начался этот визит!...
-- Вы имеете ввиду... -- комиссар вперил в профессора профессионально тяжелый взгляд.
Тот пожал плечами.
-- Я имею ввиду только то, что, как вам должно быть известно, в движение и в его оргкомитет входят далеко не последние люди нашего Мира и то, что правительство скрывает факт похищения Гостя и в то же время ведет переговоры с похитителями не было секретом для общественности уже вчера... Естественно, что мы по своей линии предприняли все, чтобы выяснить местонахождение Толле...
-- Вы, конечно, не станете называть мне, -- комиссар сморщился как от касторки, -- ваши э-э... источники...
-- Конституция позволяет мне... -- уверенно начал профессор.
-- Никоим образом не оспариваю ваши конституционные права, -- ядовито оборвал его Роше, -- однако попрошу учесть, что не исключено -- совсем не исключено, что из того же источника черпают информацию и те, кого в ваших аналитических обзорах именуют "криминальными структурами"... Это я о чистоте рук, док.
-- У вас есть данные?... -- начал профессор, но Роше остановил его движением руки.
-- Мы не на брифинге, док, и я не даю справок о ходе дела...
* * *
Площадь Трех Звезд -- не самая большая в столице -- была и не самой живописной в этом городе. После окончания застройки патриархального некогда района Великих Оврагов, она походила более на колодец, образованный стенами жилых полунебоскребов, еле заметно стилизованных под архитектурный стиль времен Первопоселенцев. Среди этих громад легко было оставаться незаметным.
И, однако, беспокойство не покидало расконвоированного заключенного П-1414. Оно шло не от разума и не от фактов. Оно шло от того, что приобрел он там -- на Чуре. От ощущения Знаков Судьбы, от странного _в_н_у_т_р_е_н_н_е_г_о_ понимания хода событий. Так что не столько к тысячам окон присматривался он, вылезая из тесноватого салона робота-такси -- за любым из них могла находиться отслеживающая каждое его движение камера -- нет, он присматривался к чему-то внутри себя, к тому, что было наблюдательнее и мудрее, чем доктор философии Пер Густавссон, и что требовало для понимания чего-то, чего ему отчаянно не хватало...
Лифт доставил его прямо в приемную доктора Макса Зеллера -- квартира 1118 занимала целый этаж. Доктор принял его как только он назвал свое имя. Недоразумений тут быть не могло. Разве что сам док Зеллер мог за эти семь лет загреметь в каталажку или -- это куда более вероятно -- получить пулю в затылок. Или просто бесследно исчезнуть в темных водах одного из здешних озер. Они многим рисковали -- эти тихие люди, соглашавшиеся "брать на хранение" чужую память. Но их и оберегали -- как в древности по молчаливому уговору ощетинившиеся оружием полубезумные империи оберегали от беды банки беззащитной, подернутой аппетитным жирком, нажитым веками нейтралитета Швейцарии. Тем более, что предметом хранения, строго говоря, были не сами темные сокровища памяти тех, кто пожелал -- на время или на всегда -- от нее, памяти этой, избавиться, а всего лишь ключи к ней.
А сами эти темные сокровища оставались при них -- при тех, кто не желал их возвращения в мир. Там -- в глубинах их мозга -- и оставались они, крепко запертые биохимическими замками от любого взлома. Допросы всех степеней, пытки, гипноз -- все это практически было бесполезно против этих замков. Только дорогостоящая и находящаяся в большинстве Миров в руках государства техника зондирования памяти могла разрушить это колдовство -- зыбкое и могущественное одновременно. Но такое вмешательство почти повсеместно могло быть осуществлено только с согласия самого _з_а_б_ы_в_ш_е_г_о_. А здесь -- на Прерии -- еще и его адвоката. Оно было не менее опасно и разрушительно, чем само "стирание" памяти. А "стирание" в четырнадцати процентах случаев делало "клиента" недееспособным. Приводило к разрушению личности. Так же как и любой из методов проявления стертой информации.
Так что расконвоированный заключенный П-1414 шел на ощутимый риск. Но то, что он пытался ощутить и понять внутри себя подсказывало ему, что игра, которую он начал, не может быть выиграна без знания того, что ему пришлось забыть тогда -- в преддверии ареста и суда.
Они, как правило, были не в ладах с законом -- те, кто приходил -- всегда по строго законспирированной рекомендации -- к доку Зеллеру и другим "банкирам памяти". Это -- не говоря уже о том, что сам процесс "стирания" влек за собой серьезную статью как для клиента, так и для исполнителей его заказа, в любом из Миров. И с ними надо было держать ухо востро.
На этот счет у доктора все было в порядке. Перед тем как войти в кабинет, Перу было ненавязчиво предложено пройти небольшой осмотр, а заодно и на время сменить одежду. Он хорошо представлял себе это заранее, поэтому аппаратура, щедро предоставленная ему Агентом на Контракте, осталась внизу, в камере хранения организованного словно огромная гостиница дома.
-- Вы пришли раньше времени... -- доктор мягким движением ладони указал ему на кресло. -- Я позволил себе навести справки -- как только вы связались со мной: ни м-м... побега, ни досрочного освобождения в вашем общедоступном файле не записано... Как тогда изволите понимать ваше появление здесь?
-- Верно, -- признал Пер. -- Я не бежал, и срок мне не скостили. Я согласился сотрудничать с Управлением. И с местной полицией. Дело идет о жизни моего друга. По крайней мере -- о его свободе. В данном случае это -- одно и тоже...
-- Вот как?...
Доктор прошелся взад-вперед по просторному кабинету. Остановился перед Пером.
-- Вы убеждены, что вас снова не подцепили на удочку? Снова не играют на ваших благородных чувствах?
-- Простите, доктор, но я не знаю, как это было _т_о_г_д_а_. Вам это лучше знать. Я не могу ничего знать о том периоде. Хотя и о многом догадываюсь...
-- Вот как?...
Снова дока понесло из северо-западного угла своего кабинета в угол юго-восточный и обратно. И снова он остановился перед Пером.
-- И о чем же вы догадываетесь, если не секрет?
-- У меня есть такое ощущение, что то, что было стерто из моей памяти, стерли не только от Закона, но и от меня. И неизвестно, чего тут было больше...
Доктор поморщился.
-- А вы уверены, что это так уж плохо для вас? Может быть просто была проявлена забота о вашем психическом здоровье и, даже, о жизни, может быть... Вы знаете, были случаи -- не в моей лично практике, но так... вообще... Мы делимся между собой информацией -- люди этого ремесла... Редко, неохотно, но делимся. Так вот -- были случаи, когда вот такие вот пациенты, как вы, которые пожелали вернуть себе память о том, что сперва пожелали забыть -- из нежелания или невозможности давать показания на суде или в подобных случаях... Я не беру случаи, когда с клиентов бралась расписка о том, что они никогда не будут требовать возвращения памяти... То -- особо. Нет. Просто вот такой обычный случай, как с вами: "обратный билет" оплачен, но... Несколько человек покончили с собой через неделю-другую после того, как им было возвращено их, так сказать, достояние. Слишком свыклись с тем, что не было в их жизни ничего такого... Я уже не говорю про нормальную меру риска, сопряженную с таким вот "обратным рейсом"...
-- Забота о моих жизни и здоровье меня трогают, доктор, -- Пер косо усмехнулся. -- Но... Мне это не представляется вполне искренним -- скажу вам это прямо. Если бы я не был в курсе биологических основ метода, я бы просто заподозрил, что вы хотите сэкономить на дефицитных реактивах...
Подобное -- даже сделанное в шутку -- предположение взорвало доктора.
-- Х-хе!!! -- возмущенно выкрикнул он, вновь замерев перед Пером. -- Всех дефицитных материалов для воскрешения вашей драгоценной памяти -- капля спирта на ватку да одноразовый шприц... Отпирающая последовательность -- ген так называемой антисмысловой РНК уже встроен в клетки ваших нейронов. Вот он-то стоил денег -- этот ген. Но они уже выброшены эти деньги -- ни для кого, кроме вас, этот "внутренний ключ" не пригоден. Он определяется иммунной характеристикой вашего организма! А здесь -- у меня в холодильнике -- только активатор этого гена -- относительно простое соединение, способное проникнуть через гемато-энцифалический барьер -- слыхали про такой? Оно, правда, для каждого м-м... клиента у меня тоже подобрано индивидуально -- один вариант из сотен тысяч возможных -- но стоит этот "внешний ключ" не такие уж большие деньги, по сравнению с тем, что уже потрачено... Как только он доберется до ваших нейронов, в них начнется синтез такой РНК, которая свяжется двойной цепочкой, блокирует РНК гена -- тоже мною вам введенного, который производит фермент, "давящий" работу нервных клеток в процессе работы "на воспроизведение"... Так сказать, одна ошибка покроет другую -- с точки зрения молекулярной психобиологии -- и память вернется к вам... Никакого примитивного жульничества с наркотиками и...
-- Не кипятитесь, доктор... -- Пер сделал успокаивающий жест. -- Я же сказал, что в курсе основ метода. У вас, разумеется, свои секреты, но я, знаете, лицо заинтересованное, много читал по этому вопросу... Вы бы мне лучше сказали -- насколько верно то, что я добровольно просил вас об этой... услуге? У меня нет уверенности в такой вот добровольности...
Доктор отошел к окну и замолчал. Надолго. Потом повернулся к Перу и щелкнул пальцами:
-- Так вы действительно согласились сотрудничать с Федеральным Управлением расследований и пришли сюда с их ведома?
-- Первое -- да, второе -- нет. -- Пер поднялся с кресла. -- Не ждите от меня неприятностей доктор. В том, что наш теперешний разговор не регистрируется, вы, я думаю , уверены. Ну, а если вы каким-то образом причастны к тому... к тому, что обработка моей памяти была проведена без моего согласия... то я понимаю, что вы -- тоже человек подневольный. Я не мстителен. Тем более, что эти семь лет забвение было, скорее всего, добром для меня.
-- Все не так просто...
Док возобновил свое маятникообразное движение по кабинету.
-- Насколько я знаю -- а знаю я о вашей истории далеко не все -- вам... Вам просто был предложен выбор. Ваш адвокат... -- док замялся. -- Тот человек, что вышел на вас, перед тем как сдаться властям, вашим адвокатом он стал уже потом... Он предложил вам на выбор -- либо психохимическое удаление части памяти, либо... Скорее всего вы бы просто не дожили до суда. Я не в курсе дела, но вы были впутаны в некие государственные секреты очень высокой категории. У вас были серьезные подозрения, что вас сначала выпотрошат под "химией", а потом отправят в психушку, как жертву криминального "стирания". Но вы перехитрили господина Пареных... Прежде, чем явиться на встречу с ним, вы обратились ко мне... Так что ваши знания не достались никому. Я думаю , поэтому вам и вкатили такой срок.
-- И господа из правительства не попытались забрать у вас мой "ключ"? -- удивился Пер.
-- Господа из правительства могут только гадать, к кому из двух дюжин специалистов обратились вы. А нашу гильдию сильно потрошить опасаются... И вас им расколоть не удалось. О моих услугах, оказанных вам, знаем только вы и я... Точнее -- до сегодняшнего дня, думаю -- только я. Уж и не знаю, как вам удалось уберечь свой тайник с моим адресом. Вы достаточно убедили господ следователей в том, что такого тайника нет и быть не может. Или они опасались потерять вас вконец -- после "стирания" психика стабилизируется медленно. Вот так-то...
Док помолчал.
-- Я сильно опасаюсь, что вместе с памятью к вам вернется и та угроза, которая...
-- Это уж мое дело, доктор, -- сухо сказал Пер. -- Вы выслушали мои гарантии. Давайте перейдем к делу. Я всего лишь прошу вас оказать мне заранее оплаченную услугу...
Намек на угрозу. Тень шантажа.
Этого было достаточно. Док был понятлив и перешел к делу.
-- Тем не менее, -- он впился своим прозрачным, ледяным взглядом в зрачки Пера, -- не следует пренебрегать элементарными правилами безопасности. Я вовсе не исключаю того, господин Густавссон, что еще до того, как наш разговор закончится, или вскоре после этого, сюда вломятся милые мальчики со всяческими огнестрельными приспособлениями и не заставят меня давать показания по вашему делу, о котором я, кстати, не имею не малейшего понятия... Поэтому...
Док Зеллер сложил кончики пальцев "домиком" и нахмурился.
-- Нам с вами, господин Густавссон, предстоит, по крайней мере, один конфиденциальный разговор... Так вот -- ни один из нас не может гарантировать, что тот, кто будет находиться на противоположном конце линии связи будет э-э... волен в выборе того, что он говорит. Поэтому -- прошу запомнить -- если я попрошу вас "Слушайте меня внимательно" или "Послушайте меня внимательно" -- я никогда не употребляю этих оборотов в телефонных разговорах по крайней мере, -- то это будет означать для вас сигнал тревоги. Сигнал того, что вам нужно будет немедленно скрыться с того места, откуда вы свяжетесь со мной. Вы поняли?
-- Понял, -- согласился Пер.
-- И связывайтесь со мной не по своему собственному блоку связи, -- доктор помассировал лоб, -- а по гостиничному телефону или -- из автомата, с улицы... Тогда вам не подвесят "радиоэхо"...
Он повернулся к вмонтированному в стену шкафчику, набрал многозначный номер и выкатил на свет Божий дохнувшую ледяным холодом стальную глыбку контейнера.
Сверился с номером и протянул Перу небольшой контейнер.
-- Действуете, как и тогда... Господи, всегда забываю, что вы не можете этого помнить... Отправляетесь в какую-нибудь незаметную гостиницу -- их много в Нижнем городе. Запираетесь в номере -- натощак и трезвым. Ложитесь на кровать и делаете себе укол. Препарат уже загружен в автоматический шприц. Справитесь?
-- Справлюсь, -- пожал плечами Пер.
-- Процесс продолжается от двух до четырех часов. Вам будет очень плохо. Морально, но не более того. Перед тем как начать, позвоните мне и номер канала -- если он у вас записан -- сожгите. Когда все закончится -- вы это поймете сами -- позвоните снова. Если через пять часов звонка не будет, мне придется принять меры.
* * *
В номере "Старого Льва" Пер дважды повернул ключ в замке и оставил его торчать в двери -- изнутри. Присел к столу и написал два письма. Позвонил доку Зеллеру. Включил наручный приемо-передатчик.
-- Вы довольно долго не выходили на связь, -- упрекнул его Ким.
-- На то были причины. -- Пер коротко кашлянул. -- Вы засекли мое местонахождение?
-- Да, -- сухо ответил уязвленный Агент на Контракте. -- И продиктовал адрес.
-- Так вот, если я не позвоню вам через четыре часа, постарайтесь найти меня по тому адресу, который вы мне совершенно правильно назвали. И не устраивайте слежку за отелем, это может испортить все дело.
-- Было бы неплохо, если бы вы поставили меня в известность о том, что вы там затеяли... -- раздраженно прокомментировал это Ким. -- Впрочем -- как знаете. Жду звонка.
Пер положил трубку и потер лоб. Агент на Контракте был не худшим представителем рода человеческого -- из тех, с кем ему приходилось встречаться в жизни. Тем более -- в последние годы.
"Будет обидно, -- подумал он, -- если через те самые четыре часа господин Яснов здесь в номере вместо меня найдет просто идиота, пускающего слюни и гадящего под себя... В конце концов, он вытащил меня из дерьма -- хотя бы на время... Просто очень большая подлость будет с моей стороны -- вот так подвести человека на первом же шагу свободной жизни... Но интересно, как он поступил бы на моем месте?..."
Ему вдруг вспомнился этот странный -- невинный, в общем-то -- жест: словно невидимую паутину снял с лица господин Агент на Контракте, когда речь у них зашла о "стертой" памяти Пера. И пальцы Агента задержались тогда на такой отметинке -- на шраме, что-ли? Что-то осталось в том недосказанное...
Пер подумал немного, потом набросал на бумажке те самые слова, что обнаружил на листке, вложенном в "Атлас Тридцати Четырех Миров" -- мало ли что может выйти с его памятью в ближайшие сутки. Листок с абракадаброй загнал за декоративный плинтус.
Протер сгиб руки купленным по дороге в аптечном автомате спиртом и вколол "ключ". Лег на кровать и начал медленно погружаться в ад.
Продолжение следует...
[Содержание] | [Предыдущее произведение] | [Следующее произведение]
(С) "Rara avis", 1998
