"ПРОЗА"
 |
| If you have problem with brosing this site, contact WebMaster |
"ПРОЗА" |
|
|
|
НОЧЬ ПСА
(повесть, продолжение)
| Начало см. в 4-8 номерах "RA" |
ГЛАВА 6. ЗОВ ВО ТЬМЕ
"Лицо, которому мы доверили переговоры об условиях предоставления свободы известному вам Гостю Прерии, не прибыло в условленное место, в условленное время и с условленной суммой, -- вывел под диктовку Адельберто Гость на листке почтовой бумаги. -- Это вынуждает нас..."
Наручник, застегнутый на левом запястье -- второй браслет был накинут на трубу заброшенной пневмокоммуникации -- не то, чтобы мешал ему писать, но отвлекал. И смущал.
Устроившийся у его ног Бинки всем своим видом выражал ему свое сочувствие, но помочь явно не мог ничем.
Ему самому требовалось сочувствие -- в целях изменения внешности участников дела масть четвероногого сообщника была с помощью дорогого красителя изменена. Преобретя рыже-каштановый окрас, Бинки утратил душевное равновесие. Созерцая это дело рук своих, Мепистоппель чувствовал себя без малого преступником.
-- Это вынуждает нас... -- задумчиво повторил Мепистоппель, -- э-э... удвоить сумму, взятую за основу предложенного нами соглашения... Впрочем -- стоп! Не пиши этого, Тор... Что ты там успел нацарапать?
-- "Это вынуждает нас удвоить..." -- вздохнул Тор. -- Почему ты сам не настучишь этот текст на терминале, Нос Коромыслом?...
-- Или, например, -- просто не позвоню в приемную господина министра и не поговорю с ним по душам... -- Адельберто косо улыбнулся. А того лучше -- вообще, лично зайти, перекинуться словечком...
-- Понимаю -- так не интересно... -- пожал плечами Тор.
-- Так что пиши дальше -- твой почерк их убедит... "удвоить м-м... меры предосторожности. Предоставьте свободу лицу, которому мы доверили вести переговоры до восьми часов утра следующих суток. Гарантируйте отсутствие слежки. В противном случае предмет переговоров становится проблематичным."
Адельберто с минуту пожевал губами.
-- Поставь дату и час, -- подумав, добавил он. -- И можешь приписать от себя -- что-нибудь этакое... Если есть что. В конце концов -- ты самое заинтересованное лицо в этом деле...
Гость почесал щеку. Потом -- лоб.
-- В этом деле нет заинтересованных лиц, -- как-то отрешенно сказал он и толкнул листок по столу к нервно барабанящим по дереву пальцам Мепистоппеля. -- Я их не ощущаю...
Тот заранее подготовленным пинцетом подхватил письмо и определил его в конверт с отбитым на принтере адресом. Вздохнул.
-- Пойми, -- он постарался говорить как-то потеплее, но не скатываясь, все-таки, в полное амикошенство, -- мы вовсе не рассчитывали поймать в сети такую серьезную птичку как ты. Самое большое, на что мы надеялись -- это отловить какого-нибудь жирного каплуна из тех, что крутятся вокруг распределения господрядов и закупок -- за пределами Прерии. Таких похищают и выкупают -- если считать на Сектор -- с пол-дюжины в год... И обходится обычно все без особых драм... А тут -- сфера высших интересов Имп... тьфу -- Федерации... Как только тебя угораздило?... Так что для нас сейчас главный расчет -- интеллигентно закончить это дело, имея маленький навар, а главное -- оставшись живыми... Ты не должен нас бояться, но и на твою помощь мы хотели бы рассчитывать, в свою очередь...
-- Не знаю, чем я могу вам помочь в этом деле...
Похоже, что Гость и в самом деле не знал этого. Требовалась подсказка.
-- Ну есть же у тебя какие-то неофициальные каналы, через которые мы могли бы организовать переговоры о твоей передаче м-м... в руки властей... Ну, какие-то друзья, которые могли бы помочь в таких м-м... деликатных контактах. Вот, скажем, те люди, что пригласили вас... Вы должны хорошо знать их...
Гость мягко улыбнулся.
-- Мне кажется, -- он кивнул на экран телевизора, -- что у меня здесь не осталось друзей. А те, кто меня пригласил никогда не встречались со мной... Вам придется самим найти нового посредника...
Адельберто нервно дернул щекой. Щека была сизой от наметившейся щетины. Он поднялся из-за стола. Бинки тоже вскочил на ноги и уставился на него -- с тревогой.
-- Ладно -- воля твоя, -- вздохнул Мепистоппель. -- Я иду отправить письмецо. Не стану снимать с тебя наручники, но и давать снотворное не стану: замок тут вполне надежный, так что не трать время на глупости... Будь умником -- не в твоих интересах чтобы сюда проникли посторонние... И постарайтесь поесть хоть немного. Яичницу, что-ли -- еще горячая... Если уж тебе пицца в рот не лезет. А вообще -- так я по дороге прикуплю что-нибудь на твой вкус... Жаль ты мне кредитку запортил -- придется платить наличными. Не пугайся, если без меня заявится Тони...
-- Тони -- это Белая Голова? -- осведомился Тор.
-- Да -- хозяин Бинки -- у него есть ключ. У Тони, конечно, а не у Бинки... -- он с некоторым упреком посмотрел на пса, проявляющего лояльность к постороннему.
Выйдя под звездное небо и убедившись, что складскую дверь не своротить и трактором, Адельберто ощутил себя школьником, сбежавшим с урока -- таким было чувство облегчения от жуткого для него пребывания в четырех стенах с добродушным на вид Гостем.
* * *
Накормить ораву оказалось действительно несложно -- в этом набитом тяжелой, сытной и ужасающе вредной жратвой городе оставаться голодными могли только такие вот как эти -- отупелые и запуганные немые дикари. Замок на загрузочном автомате кормушки для людей был примитивным и -- главное -- электронным, его удалось бы вскрыть, поиграв электростатикой. Окажись замок механическим -- без помощи человека пришлось бы потратить много сил и наделать много шума. Впрочем, так оно и вышло -- и человек подсобил, и шум получился...
Труднее оказалось вовремя увести этих олухов от разграбленных железных коробок, от оставшегося россыпью на мостовой едива, от готовых вот-вот очнуться и кинуться в погоню, но пока -- остолбенело застывших людей вокруг.
Харр готов был уже отказаться от своей затеи и отпустить ораву на все четыре стороны, попридержав только троих-четверых -- тех что посмекалистей -- чтобы поработать с ними, но все-таки смог переломить и собственное, накатившее на него отчаяние, и непроходимую жадную тупость оравы. Отступали псы от кормушки нехотя, но командам Харра все-таки подчинились -- рассыпались мелкими группами и покатились к пустынному, раскинувшемуся на круто спадающем к реке берегу, парку. Здесь -- на узкой полоске берега -- между темной стеной нестриженного, буйно разросшегося кустарника и светловатой стеной осоки, означившей кромку воды, Харр с грехом пополам провел задуманный инструктаж. Работать приходилось почти на одних эмоциях -- настоящего языка здесь не знал решительно никто. Особо тупых и строптивых пришлось потрепать -- без этого, видно, тут было нельзя. Но все-таки -- Харр отметил это с удовлетворением -- авторитет его в ораве стал почти непререкаем. Орава разбежалась -- исполнять приказ-внушение и он смог наконец сосредоточиться.
С тревогой он заметил, что почти не ловит давешний зов тревоги. Может, место было неподходящее -- такое бывает. Но, с другой стороны, надо было по-просту немного передохнуть и сосредоточиться. Харр замаскировался и затих. Дрема поползла на него невидимой дымкой. На короткое время он подчинился ей.
* * *
-- Хотите -- не хотите, а нам придется проверить все обстоятельства, связанные с вашей м-м... активностью, профессор. Знакомьтесь, -- обратился Роше к дежурному, -- это господин э-э... Анатолий Покровский -- экс-советник Президента по Чуру. Сейчас пробует себя в роли Шерлока Холмса... Вы-таки задали нам работы, док... -- он указал Покровскому на диван в углу кабинета. -- Так что устраивайтесь поудобнее. Это займет некоторое время. Позвоните домой, успокойте своих. Можете, конечно, звонить и адвокату, но как только ваши показания подтвердятся, я не буду вас задерживать дальше ни на минуту. Джон, подумайте о бутербродах. А вы, док, за это уж просветите старую ищейку в, так сказать, историю вопроса... Я-то как-то мало интересовался на своем веку "Цивилизацией Чур"...
-- Очень хорошо, что пытки голодом у вас не приняты, -- ответствовал профессор истории, принимая из рук Роше трубку блока связи. -- Это очень приятное обстоятельство...
Он набрал номер, коротко буркнул в трубку нечто не слишком членораздельное, но, очевидно, принятое слушателями, как достаточное объяснение его -- профессора Покровского -- пребывания в узилище и, возвращая аппарат комиссару, откашлялся и уже с интонацией профессионального лектора заметил, что рад видеть в лице господ полицейских лиц, интересующихся предметом его академических штудий.
Джон появился на пороге с пакетом, посетовал, что гамбургеры успели вконец скукожиться и убыл выполнять многочисленные поручения. Дежурный выставил на стол объемистый термос с кофе и сообщил, что господин Яснов просил, не стесняясь, угощаться оставленным напитком. И принялся сражаться с терминалом системы. После чего принял позу прилежного слушателя.
-- Поселение землян на Чуре имеет долгую предысторию, -- заметил профессор, отхлебнув глоток кофе и оценив его. -- Собственно, Чур -- это самая первая землеподобная планета, открытая людьми. Причем, заметьте, открытая задолго, очень задолго до начала подлинной космической экспансии Человечества. По злой иронии Судьбы, Чур оказался и наиболее отдаленным -- и поныне самым далеким из Обитаемых Миров -- и, в то же время, наиболее приспособленным к заселению людьми миром. В ставших известными относительно недавно фрагментах Запретного Эпоса мы находим невероятные по своей силе и красочности описания Девственного Мира -- описания природы дикой, так никогда и не покоренной природы Чура -- его невероятно разнообразных лесов, степей, гор... Его озер, рек, океанов... Поверьте -- читать апокрифические описания Странствий Первопроходцев -- занятие не менее захватывающее, чем первое знакомство с книгами Толкиена или... -- тут Покровский пошевелил в воздухе пальцами в том смысле, что слушатели должны понять о чем идет речь.
Роше понимающе отхлебнул кофе.
* * *
Действительно, Прерия ночью была другой планетой, чем днем, столица -- другим городом, а люди их населяющие -- другим народом. Большая Ночь странно изменяла все тут. И Киму стоило немалых усилий вновь узнавать ставшие уже было привычными улицы городского центра. Никак не кончающий моросить мелкий дождик делал странствие по ним особо путанным и неуютным. На кар Энни он чуть было не налетел в тот момент, когда уже решил, что вконец потерял его позорнейшим образом.
Полуспортивный "Тендресс" был припаркован у нелепой громады древнего Почтамта наредкость неожиданным образом. Ким только крякнул, счастливо избежав необходимости вписаться бампером в имущество корпункта "Гэлэкси ньюс". Выйдя из кара, поежился под сеющимся дождиком, окинул взглядом многоэтажную, похожую на док для дирижаблей, громаду здания. Задача нахождения иголки в стоге сена стояла перед ним в совершенно правильном масштабе -- если принять во внимание размеры Почтамта и комплекцию Энни.
Войдя в широченные двери архитектурной громады, он понял, однако, что Черт все-таки не так страшен, как его малюют. Что до Энни, то она знала это всегда.
Когда-то -- в худые времена Изоляции, когда дороги Республик Прерии всерьез переходили с электротяги на гужевую, для спасения энергетики начали строить электростанции на угле и нефти, а высокие технологии шли на убыль, бумажная документация расцвела на планете пышным цветом. Люди узнавали новости из газет, учились читать по отпечатанным на бумаге книжкам в картонных переплетах и писали друг другу обширные, на многих страницах письма -- личные и деловые. И все эти горы бумаги армии служащих прокачивали через конвейеры, сортировочные столы и конторки огромного каменного улья, воздвигнутого на перекрестке проспектов Фрейда и Павлова.
Возрождение информационных сетей, компьютерных, волоконных, лазерных технологий опустошило этот муравейник. Часть залов арендовали теперь музеи и оффисы, часть их пустовала, и лишь небольшая -- в подземных этажах здания сосредоточенная -- часть помещений использовалась по назначению. Среди них -- лабиринт абонентских ящиков и знаменитый "Почтовый буфет", известный всей пишущей братии Прерии, и ставший со временем претендовать аж на некую богемную исключительность. Основана такая претензия была, в основном, на низких ценах на снедь и спиртное -- секрете, тщательно охраняемом многочисленной и, вообще-то, болтливым "крапивным племенем" людей пера. Всякий раз проверяя конфиденциальную почту своего коррпункта, Энни заворачивала сюда. Сегодня -- в последний раз. Билет в иные Миры уже ждал ее на Космотерминале, и чемоданы были уже давно уложены. По этому случаю можно было позволить себе погрустить в одиночку над чашкой здешнего мерзкого кофе, сдобренного рюмочкой "кюрасао". Для этой капли алкоголя был и другой повод -- конверт, вынутый Энни из абонентского ящика. Письмо, написанное второпях на грани ночи и сегодняшнего утра, практически на ее глазах. Письмо издалека. Наверное -- с Того Света...
И еще ее беспокоил человек, уныло потягивавший пиво у стойки бара. Она уже не первый раз видела его сегодня. И вообще, он был знаком ей, но только вот -- в какой связи?
"Почему-то среди местных ослов укоренилось твердое убеждение, что собкорр "Гэлэкси" должен быть девушкой несметно богатой, общительной, легкомысленной и доступной", -- с грустью подумала она, наблюдая за тем, как широко улыбающийся скуластый и моложавый тип уверенно взял курс к ее столику и радостно водрузил напротив нее здоровенную пиалу с азиатским чаем -- скорее бульоном по меркам здравомыслящих европеоидов -- смеси крепко заваренного черного плиточного чая, молока и много чего еще. "Напрасно я злюсь на парня, -- тут же упрекнула себя Энни. -- Похоже он недавно здесь. И даю голову на отсечение, кто-то из его предков пестовал рисовые чеки не очень далеко от тех мест, откуда пришли мои прадед и прабабка. Можно сказать мы с ним одной крови. Где-то на четвертушку... Если не придираться к мелочам."
Тип тут же все испортил.
-- Вы не возражаете?... -- жизнерадостно спросил он, имея ввиду, видимо, их уже состоявшееся соседство по столику.
И с ходу продолжил:
-- Видел вас в новостях, мисс. Очень жаль, что это -- ваше прощальное выступление по здешнему "Ти-Ви"...
-- Да, жаль, -- признала Энни, дав своим тоном понять, что не склонна продолжать разговор и клюнула рюмочку с "кюрасао".
-- Боюсь показаться назойливым, но хотел бы попросить вас уделить мне пару минут... -- Для разговора на эту тему... Я, видите-ли -- лицо заинтересованное... Вы могли бы сильно помочь мне...
Тип протянул ей через стол запечатанную в пластик и заверенную карточку-лицензию на самостоятельное проведение расследований любых нарушений федерального законодательства, действительное в любом из Тридцати Трех Миров. Лицензия была выправлена на имя Кима Яснова и, похоже, не была уж очень большой липой.
"Ну вот, -- тоскливо умозаключила Энни. -- А с виду казался порядочным человеком..."
-- Вас что -- наняли искать господина Толле? -- осведомилась она. -- В таком случае, если не секрет, на кого вы работаете?
-- Допустим, что я действую по собственной инициативе... -- задумчиво предположил тип.
-- Не допускаю этого, -- отрезала Энни и решительно поставила на стол недопитую чашку кофе.
Поправила перекинутый через плечо ремень сумочки и решительно направилась к выходу.
-- Допустим также, что не только вы располагаете информацией, необходимой мне... -- продолжал настырный тип, с удивительной непринужденностью, сопровождая ее в стремительном движении к ведущему наверх, в огромный общий зал, эскалатору. -- Может и у меня найдется что-то, что сможет заинтересовать вас...
-- Послушайте, это ваша "Тойота" висела у меня на хвосте последние полдня? -- резко спросила Энни и ускорила шаг, не ожидая ответа.
"Это уже интересно... -- подумал Ким. -- Я катаюсь на казенном "Полюсе". Спутать трудно."
* * *
Блок связи на боку у Кукиша бесшумно завибрировал. Он хмуро поднес зловредный аппаратик к уху.
-- Послушай, -- довольно зло спросила его трубка, -- по-моему, это ты утверждал, Кукиш, что возьмешь Гостя тепленьким вместе с э-э... принимающей стороной? Мне представлялось, что ты это будешь делать как-то иначе, чем вот этак вот -- ожидая у моря погоды. Ты что -- ожидаешь, что клиенты сами собой вылупятся на свет божий, если ты у себя в засаде на своей улице Темной Воды положишь себе под задницу дюжину яиц и будешь сидеть подольше?
-- Это всего лишь один из вариантов, шеф!... -- энергично возразил Кукиш против подобной оценки его деятельности. -- Я направил Меченого и Рубинчика... А здесь я вовсе не жду у моря погоды, а пытаюсь найти тут -- в хозяйстве Мепистоппеля -- какие-нибудь концы...
-- Пожалуйста без деталей... -- на том конце канала связи Великий Магир раздраженно скривился. -- Конечно -- ты будешь искать концы, а тем ребятам, что нас обштопали на Космотерминале, тем временем надоест валять дурака и они сами придут домой. Вместе с дорогим гостем...
-- Но шеф... -- раздосадованно попытался возразить Кукиш.
-- Я жду результатов! -- отрубил шеф. -- И не далее как сегодня. Завтра разговор пойдет по-другому!
Кукиш скрипнул зубами, прицепил умолкшую трубку на место и зло прошипел:
-- Ну так что имеем, ребята?
Ребят было четверо.
Чернявый Халид деловито, один за другим, курочил замки многочисленных шкафов, ящиков и ящичков, заполнявших лабиринт внутренних полуподвальных помещений "Проката гробов" и выворачивал наружу их содержимое. Предметы Мепистоппель хранил в своем логове самые невероятные: тут попадались и шкурки гринзейского бурундука, безнадежно траченые молью, и камеи с Шарады -- жуткая подделка, разумеется, и прозрачные голографические маски из какого то еще Мира -- те, что до неузнаваемости искажают облик того, кто их надел... Маски, кажется, были настоящие. Еще здесь была уймища контейнеров, пакетов и мешочков с какими-то экзотическими видами корма для неизвестно каких тварей. И много чего еще.
-- Это вот -- кисет Тони, -- сообщил Халид, кивнув на брошенный на подоконник кожаный кошель.-- И его Трубочник там, внутри... Так что, может, этот тип -- где-то поблизости... Или, наоборот -- случилось чего с ним... Обычно он эту штуку так вот не бросает -- уважает он хреновину эту сильно...
-- Спасибо, утешил... -- Кукиш повернулся ко второму своему подручному. -- У тебя что там, Лысый? Хотя... -- он снова повернулся к Халиду. -- Сунь-ка в эту штуку вот это... Может быть имеет смысл предусмотреть и такую комбинацию...
Он протянул Халиду небольшую, под кусочек щебня оформленную радиозакладку, и снова обратился к лишенному макушечной растительности подчиненному. -- Я тебя слушаю, Поччо...
Лысый Поччо с головой ушел в раскладывание на очищенном для этой цели от хлама столе содержимого секретера Мепистоппеля и вообще -- всех сколь-либо вразумительных документов, обнаруженных людьми Кукиша в доме 15 по улице Темной Воды. Это занятие его увлекло не на шутку -- он даже не расслышал вопроса шефа.
-- А? -- спросил он, оторвав нос от пожелтевших счетов и квитанций. -- Да тут кое-что интересное вырисовывается -- вот тут счета за аренду склада... Где-то на Птичьих Пустошах...
-- Ох и ох... -- у черта на куличках... -- буркнул Халид.
-- Ну и что, что аренда? Что, что склада? -- уныло осведомился Кукиш.
-- А то, что склады на Птичьих -- это просто заброшенные подвалы. Пока не построили северные дамбы там все время что-нибудь затапливало... Там ни один идиот ничего не хранит... А потом -- что этому голодранцу там хранить -- корм для мышей с Бетельгейзе? У него и в центральном оффисе шаром покатить можно, половина шкафов -- пустые, а он -- арендует склад. Кстати, года два про него не вспоминал, а позавчера только -- возобновил аренду... Свеженькая квитанция, -- Поччо протянул Кукишу листок.
-- Это -- уже что-то... -- задумчиво заметил Кукиш, крутя бумажку перед носом. -- А у вас что, умники... Нашарили что-нибудь в подземелье вашем?
Мрачный Кноблох -- это ему вчера выпало шарить под мостками на Ближнем в бесплодных поисках убиенного адвоката Гопника -- уже давно порывался доложить обстановку.
-- Во-первых, это -- не наше подземелье, а чудака этого... -- уточнил обстоятельный Кноблох, а во-вторых, это -- вообще, ход такой -- из ниоткуда в никуда... Потом, что главное -- нет там ни фига. Туда кроме нас с Берни года два ни один дурак не спускался -- паутина даже не тронута. Зря только Берни страху натерпелся.
-- Берни чего-то испугался там -- внизу? -- непрязненно поинтересовался Кукиш.
Берни, бывший сержант Космодесанта, в парнях робкого десятка не ходил.
-- Еще как испугался -- просто до поносу... -- заверил шефа Кноблох. -- Какого-то паршивого привидения -- всего-то...
Нахлобучил шляпу и подался в уголок -- раскурить отложенный до поры огрызок сигары. Отменно вонючий.
Кукиш воззрился на старательно освобождающегося от остатков паутины и заплесневевшей трухи Берни -- в другом углу.
-- Там было привидение, сержант? -- ядовито поинтересовался Кукиш у сурового усача.
-- Точно, парень, -- согласился покладистый, но не склонный блюсти субординацию Берни. -- А если правильнее выражаться, то не столько привидение, сколько как бы что-то в виде смеси кенгуру с полярным сиянием и помноженное на крысу...
-- С утра у тебя было время опохмелиться, -- сурово заметил на это Кукиш.
-- Нет, там, действительно, было что-то такое... светящееся, но очень маленькое... -- подтвердил показания товарища Кноблох и выпустил струю ядовитого дыма -- деликатно, в сторонку. -- Я думал -- гнилушка, но оно сильно пищало. Впрочем, все равно, эта штука сгинула куда-то... А Мепистоппеля там искать нечего -- никаких следов...
-- Короче, обьясняю для глупых, -- пояснил Берни. -- "Пушистый призрак" то был. Кранты нам, другими словами. Сколько я в Десантуре чертовщины не насмотрелся, а хреновее приметы, чем "Призрака", повстречать -- нету...
Кукиш от бешенства скрипнул зубами: байки Усатого Берни о его похождениях на просторах Космоса сидели у него в печенках. Вместе с сотнями и тысячами примет, из которых -- ни одной путевой.
-- Ты, сержант, набрался у себя в Десантуре вредных суеверий больше, чем порядочный кобель блох на помойке... -- веско сказал он, показывая всем своим видом, что дурацкий разговор окончен.
-- Суеверий или не суеверий, а прется сюда кто-то... -- сообщил Халид. -- "Контролька" на черном ходе сигналит...
-- По местам! -- коротко скомандовал Кукиш.
* * *
-- Господин Комски распорядился... -- человек в белом халате замер на пороге кабинета, ожидая реакции хозяина.
Тот только вопросительно блеснул насаженным на нос пенсне -- редко когда господин Саррот позволял себе украсить свое лицо этим антиквариатом -- пенсне делало его похожим одновременно на древнего писателя и драматурга Чехова и на не менее древнего разбойника и теоретика мировой революции Троцкого. Обоими сходствами шеф планетарного филиала "Дженерал Трендс" и гордился и тяготился -- тоже одновременно.
-- Господин Комски распорядился в том смысле, что если на "почтовом ящике", который он изьял в э-э... "Кафе букинистов", найдутся интересные следы, то мне следует, не дожидаясь, пока он возвратится с задания, доложить об этом лично вам...
Руководитель Отдела Экспертизы филиала "Дженерал Трендс" перевел дух.
-- Так докладывайте, Генри, и не толките воду в ступе! -- раздраженно приказал шеф.
-- Основной материал -- остатки записки, обработанной фотосенсибилизатором, восстановлению не поддается. Но... На книге найдены многочисленные отпечатки пальцев объектов "Прокат-1", "Прокат-2" и "Седой", -- начал Генри. -- Отпечатки датируются различными сроками...
-- На какой книге? -- прервал его Саррот. -- Я не в курсе ваших деталей...
-- "Почтовым ящиком", который нам передал для срочного анализа герр Комски, была книга. "Малый атлас Четырех Миров". Имитация раритетного издания... -- Генри откашлялся. -- На обложке и двух страницах, кроме уже упомянутых, найдены отпечатки, идентифицированные по имеющимся у нас копиям файлов МВД Объединенных Республик. Они имеют странность...
Пенсне Саррота раздраженно и вопрошающе сверкнуло вновь.
-- Они принадлежат некоему э-э... -- Генри справился в записях, -- Перу Густавссону, отбывающему срок заключения согласно приговору суда по делу известных вам "Шести портов"...
Господин Саррот снял пенсне и уставился на собеседника близоруким, ничего не понимающим взглядом.
-- Кроме того, заключенный Густавссон не был ни освобожден досрочно, ни объявлен в розыск... И срок его заключения ИУСТ не истек... Отпечатки, однако, оставлены им всего несколько часов назад. Нет, -- Генри предупредил возможный вопрос. -- Тут не может быть ошибки. Единственно разумное предположение -- книга была кем-то срочно доставлена из ИУСТ сюда -- в "Кафе букинистов"...
-- Вы долго думали, прежде чем его сделать -- это предположение? -- ядовито осведомился шеф.
И, не дождавшись вразумительного ответа, попросил:
-- Продолжайте. Или заканчивайте...
-- Еще найдено, что ряд букв в приложении атласа -- в разделе указателей особым образом помечен...
Саррот продолжал сверлить подчиненного близоруким вопрошающим взглядом.
-- Отметки, которые несет текст, сделаны карандашом, еле заметно, но легко обнаружимы. Мы прогнали эту информацию через систему дешифрации и получили двадцать четыре осмысленных варианта расшифровки.
Генри протянул шефу пачку распечаток.
-- Вы хотите, чтобы я прочитал все двадцать четыре? -- с ласковым гневом осведомился тот.
-- Нет... -- Генри смутился. -- Из них только один читается как адрес. И адрес этот соответствует одной из записей в наших файлах. Вот...
Господин Саррот принял листок из рук шефа экспертизы, воздел пенсне на нос, прочитал: "ZELLER 3 STAR 12 1118" и снова снял пенсне. Положил листок на стол, пенсне -- на листок и ночной птицей нахохлился над столом.
-- Спасибо Генри, -- глухо сказал он. -- Вы свободны...
* * *
"Господи, -- спросил Бога человек, коротавший время за пивом у стойки. -- Кто это увязался за чертовой китаянкой?... Готов поклясться, что я знаю этого пентюха. Видел его... Да это же -- этот тип из Метрополии -- Яснов! Как я не предусмотрел этого! Ждать больше нечего..."
Он поднялся и двинулся следом за стремительно удаляющейся парой. Расстегнул пиджак и осторожно привел в боевую готовность скрытый под ним компактный автомат.
И еще один человек двинулся за ними. Сержанту Манфреду Кроне совсем не понравилось, что схема операции, которую ему с предельной ясностью втолковал Гурам, резко перекосилась и, чтобы не терять из виду Тихоню, ему пришлось двинуться через пустоватый зал, привлекая к себе совершенно излишнее внимание.
Ким Яснов был бы просто недостоин своей лицензии детектива, если бы не обратил внимания на этот маленький переполох.
"Какого черта за нами увязался тип из жандармерии?" -- чуть рассеянно подумал он.
Энни ступила на торопливые ступени эскалатора. Чтобы ответить на назойливое жужжание Кима, она повернулась к нему -- он уже был снова рядом. Отставая от них на пару шагов, на ступени вскочил тот самый худощавый любитель пива -- сухой человек с резкими, словно шрамы, складками на лице.
-- Мисс! -- окликнул он Энни.
"Младший следователь Смирный..." -- с легким удивлением констатировал про себя Ким.
Дальше события развивались слишком стремительно.
Впоследствии Ким не раз прикидывал и так, и этак -- как обернулось бы дело, не поторопись неопытный жандарм, шедший в образовавшейся "связке" третьим, обнажить ствол. "Узи-микро" в прижатой к корпусу руке Смирного он заметил уже долей секунды позже. А в тот момент именно это -- оружие в руках сержанта Кроне -- заставило замкнуться в мозгу Агента на Контракте какой-то маленький, чисто профессиональный контур, который хранил в себе простенькую схему: "Б стреляет в А, а В стреляет в Б. И шито-крыто". Против этой последовательности событий Агент на Контракте и работал дальнейшие тридцать секунд.
Резко толкнув Энни в сторону, он бросился на ступени, выбросив обе ноги вниз по ходу движущейся лестницы. Со стороны могло показаться, что неожиданно сдуревший посетитель буфета решил напоследок лихо съехать по эскалатору на собственных ягодицах. Получив удар прочными походными ботинками по щиколоткам, Смирный взмахнул руками, словно увидев старого друга, и грянулся в объятия Кима. Впрочем, сориентировавшись уже в полете, он уберег свое оружие от профессионального захвата и, успешно вывернув руку Агента на Контракте, ткнул его носом в ступени. Оба тут же попытались вскочить на ноги, но именно в этот момент эскалатор доставил всю образовавшуюся кучу-малу в главный зал Почтамта и с облегчением вывалил всех ее участников на мраморную мозаику его пола.
Исключение составил сержант Кроне, который еще только по-пояс вынырнул с подземного уровня и сразу понял, что присутствует при попытке арестовать его "объект". Инструкция на сей случай была совершенно четкой. Он снова вскинул пистолет.
-- Сейчас укакошат моего главного свидетеля! -- с досадой подумал пребывавший на четвереньках Ким и, сделав поднимающемуся в полный рост Смирному короткую подсечку, резким броском накрыл его сверху.
От полученного тут же прямого в челюсть, мир на мгновение превратился для него в подобие фейерверка. Однако цель броска была достигнута. Кроне продырявил из своего ZZ-21 не Смирного, а всего лишь пространство, в котором тот находился долю секунды назад.
Совершивший третью -- более успешную -- попытку подняться, и разминувшись с первой выпущенной в него пулей, осатаневший Тихоня не стал дожидаться второй, а срезал неожиданного нападающего короткой -- на четыре выстрела -- очередью. И тут же получил удар ребром ладони чуть позади уха. Удар Энни нанесла вполне профессиональный, и Тихоня послушно грянулся оземь, на несколько минут предоставив событиям идти своим чередом.
* * *
-- И по все той же злой иронии Судьбы, -- продолжил профессор, -- обе экспедиции землян, в разное время достигшие Чура, оказались пленницами этой "земли за Тысячью Небес". Первая -- по причинам техническим: доставивший их на Чур "Странник" оказался неспособен на обратный рейс -- трагедия целого ряда экспедиций того времени. Поняв -- где-то к тому моменту, когда надо было начинать торможение на подлете к намеченой цели -- тоже достаточно удаленной от Земли и Солнца звездочки -- что стремительно состарившиеся в полете отражатели и несущая конструкция корабля не выдержат больше одного цикла такого торможения, и следовательно дороги домой нет, экипаж "Странника" решил достигнуть иной -- предельно удаленной -- планетной системы, единственным преимуществом которой было наличие в ней пригодной для жизни землян планеты. Планету эту -- Чур -- обнаружил автоматический, невозвращающийся зонд. В задачу "Странника", кстати, как раз и входило -- среди прочего -- принять, обработать и сообщить на Землю сигналы с этого, на полвека раньше ушедшего в Дальний Космос зонда.
Вторая из этих двух невернувшихся экспедиций -- та, что прибыла на Чур на "Вызове" и "Колумбе" изначально не собиралась возвращаться к Земле -- по причинам политическим: экипажи обоих кораблей сразу после выхода на маршевый режим учинили мятеж и сознательно навсегда покинули пределы тогдашнего Обитаемого Космоса, в котором вовсю шел процесс создания Империи... Неизвестно откуда заговорщики, подготовившие мятеж, узнали о самом существовании Чура и о возможности жизни на нем -- в архивах Империи не было впоследствии найдено достоверных упоминаний об этом Мире. Впрочем, существует довольно логичное предположение -- его подтверждают несколько малоизвестных апокрифов -- что материалы, относящиеся к полету и исчезновению "Странника", были заблаговременно изъяты из этих архивов или искажены с помощью компьютерных вирусов самими заговорщиками. Среди них были довольно влиятельные лица... По этой то причине и не удалось организовать погоню или хотя бы карательную экспедицию вслед мятежникам. А в дальнейшем, тема "Вызова" и "Колумба" стала вообще запретной в документации Империи. Еще бы: потеря почти трети космического флота дальнего радиуса действия была неслыханной пощечиной тогда еще совсем молоденькому имперскому режиму... Да-да: в то время два корабля такого полетного радиуса были предельным достижением земной науки и технологии -- и таковыми оставались до очередной революции в физике. А до революции этой было ох как далеко...
Даже если бы точное местонахождение Чура и было бы достаточно хорошо известно, долгое время приказ отправляться в те места -- выяснять отношения с непокорными беглецами -- означал билет в один конец: Чур располагался на пределе достижимости для любого корабля первого периода межзвездной экспансии -- при условии полета только "туда". Даже несколько за этим пределом... Империя не решилась выдать такой билет. Никому и никогда: межзвездный корабль -- слишком самостоятельная штука.
* * *
-- Дьявол! Невери разбился... -- вздохнула Энни, подкидывая на ладони осколки каменной безделушки.
-- Кто? -- спросил Ким, не отрывая взгляда от мокрой путаницы темных улиц, по которым ему пришлось вести кар.
-- Невери-би-Невери, -- со вздохом пояснила Энни. -- Бог Счастья-Которого-Нет. Это его талисман. Видите -- маленький пустой трон.
-- Никогда не мог разобраться в пантеоне Пестрой Веры... -- признался Ким. -- А я думал, вы более склонны к буддизму...
Он протянул ей подобранные с пола каменные шарики -- довольно увесистые с изображением "Ий-Янь" -- судя по всему настоящие молельные, "магические" шарики.
-- Будда -- бог моих предков. -- Энни деловито уложила и эти атрибуты веры в наредкость вместительную для ее кажущихся размеров сумочку. -- И мой -- тоже. Немножечко... А Пестрая Вера -- она из детства... Когда я была ребенком, мы долго жили на Шараде... Ничего -- всегда полезно иметь второго бога. Если первый подведет.
Она ссыпала останки пострадавшего в бою талисмана в сумочку и придирчиво осмотрела свой блок связи -- самый маленький "Эрикссон", который Киму доводилось видеть наяву.
-- Кажется цел... -- удовлетворенно констатировала она и отправила аппаратик вслед за остатками трона несуществующего бога. -- Вы здорово приложили меня об поручни, надо сказать. Хорошо хоть кости целы...
-- В другой форме заботу о вас я в тот момент проявить не мог... -- чуть раздраженно пожал плечами Ким. -- Надо же и журналистам спасать жизнь, даже когда они и не хотят делиться своими секретами с бедными частными детективами...
-- Гораздо большую заботу вы проявили о господине Смирном... -- ревниво возразила Энни. -- Вот его вы спасали не щадя живота своего... Повернитесь сюда... У вас опять потек нос...
Она стерла "клинексом" кровь с подбородка Кима.
-- И не грузите мне про то, что вы -- бедный частный расследователь. Когда вы предъявили набежавшим легавым свои настоящие документы, копы чуть ли не под козырек взяли...
-- Ну, господина Смирного я не мог не спасать -- он сейчас, думаю, дает интереснейшие показания людям из ГБ, что так быстро прибыли за ним. Надеюсь, что и второго типа -- того, что изображал жандарма -- тоже еще вытянут на этот свет... А моя лицензия на частный сыск тоже вполне настоящая...
-- "Тоже"... -- презрительно пожала плечами Энни.
-- Я просто работаю здесь по договору с Федеральным Управлением Расследований. Они, видите ли, не удосужились учредить в этой чертовой глуши свой постоянный филиал... И, кстати, забыл вас поблагодарить -- если бы вы не уложили этого типа, он, пожалуй, еще имел бы шансы довести свое дело до конца...
-- Не стоит благодарности. Вообще-то, сначала я подумала, что вы -- уголовник... -- призналась Энни. -- Слишком аккуратно одеты. И к тому же половина частных детективов здесь принимают заказы от мафии. Так что ваша бумажка только усилила подозрения... Ну да ладно. Теперь мы с вами почти породнились -- спасение жизни и все такое... Оба попали в сводку новостей, в конце-концов. У вас есть право задавать мне вопросы. Но я начну первая: куда вы, в конце-концов, везете меня?
-- За город. С вашего позволения. Вам неплохо будет посидеть пару дней в наших конспиративных аппартаментах -- пока я вам не обменяю билеты и вообще пока не подстрахую вас с выездом отсюда.
-- С вылетом, господин агент, -- поправила его Энни. -- С вылетом -- в прямом и переносном смысле... Ну так тогда и с моей визой -- она теперь будет просроченной -- урегулируйте вопрос сами... В жизни бы не согласилась добровольно сесть под замок. Но сегодня меня сильно перепугали... Видит Бог -- сильно...
-- Вы не будете скучать -- там есть Ти-Ви... -- пообещал Ким. -- И голодать тоже не будете -- я буду приносить вам лапшу по-пекински. Ее делают неподалеку оттуда...
С минуту они молчали. Потом Ким осторожно осведомился:
-- Скажите, информацию о похищении Гостя вы получили от Гонсало Гопника?
-- Да... О Боже мой -- я чуть не забыла про это!
Она извлекла из сумочки и бросила на колени Киму чуть помявшийся белый конверт.
-- Это Гопник отправил на свое имя. Со срочным возвратом при неполучении в указанный срок. С обратным адресом моего бокса. Этой ночью. Он ко мне приперся прямо со дна реки... В буквальном смысле этого слова. Мы с ним, вообще-то, общались раньше. Он продавал "Гэлэкси" кое-какие новости из здешней криминальной жизни. Не только мне, впрочем. Но когда понял, что влип в дело с похищением Гостя, сразу вспомнил про меня. Дело в том...
-- Дело в том, как я понимаю, -- закончил за нее Ким, -- что именно вы опубликовали материалы по предстоящему визиту Толле, и именно вас за это лишили аккредитации... Значит вы и будете больше всех заинтересованы в сенсационном материале на этот счет. И заплатите больше других...
Он врубил автопилот и принялся вскрывать конверт.
-- Гонсало смылся от мафии... От людей Магира, я подозреваю, -- пояснила Энни. -- И его отрезало и от денег, и от всего... Так что оставалось только продавать секреты...
Ким вытряхнул из конверта пару мелко исписанных листочков. Внимательно прочитал их. Потер лоб и, со словами "О, Гос-с-споди!" схватился за трубку блока связи.
* * *
"Проклятье, хорошо было доку Зеллеру сказать этак: "Сами поймете, когда закончится... " -- Пер с трудом поднялся c измятой кровати и пошатываясь двинулся в ванную. Подставил голову под струю холодной воды и попытался сосредоточиться. Собрать воедино разбегавшиеся мысли стоило ему довольно большого труда.
Собственно, он не мог сказать себе изменилось ли что-нибудь в нем или эти часы болезненного блуждания мысли по зыбким лабиринтам -- там, на границе яви и бреда, где кончается твое "я" и начинается... Начинается _ч_т_о_?... Или все это было напрасным и врата остались закрытыми? Врата в мир странной тайны, которая взорвала его жизнь и свела с доком Зеллером и Агентом на Контракте Кимом Ясновым.
Пер еще раз энергично потряс головой.
Пора было возвращаться в этот мир, где эти двое ждали его звонка. "Интересно, человек, внезапно утративший разум, способен понять что с ним случилось? -- подумал Пер. -- Или продолжает пребывать в уверенности, что рассудок его ясен? Вот как я -- сейчас. "
Надо было как-то провериться. Устроить тест. Сперва -- память...
Он воспроизвел в памяти те слова тарабарского наречия, что были написаны на листке, вложенным в "Атлас Четырех Миров". И чуть удивился: никакого секрета в них не было -- это же был давнишний его собственный код. Специально, чтобы морочить голову излишне любопытному народу. Слова пиджина испано-язычного населения одного из анклавов Шарады. В основном числительные и всякая такая ерунда... Но ни к испанскому, ни к числительным это на самом деле отношения не имело: играло роль только число букв в слове. Так он записывал номера каналов связи в универсальной десятизначной системе, принятой в Федерации. Два слова лишних -- с начала, если фраза начинается с гласной или с конца -- если с согласной. И знаки препинания -- для отвода глаз. Все очень просто.
Это было так же удивительно, как если бы вдруг заговорил доставшийся ему в наследство попугай. Где это ему случалось читать этакое сравнение... Так или иначе все это значит, что ключ удачно повернулся в своем замке... Пер не стал даже сверяться с засунутым за плинтус листком. Вытащил его и спалил. Сделал запрос в информационную сеть. Имя и адрес, которые появились в ответ на экранчике его блока связи, ничего не говорили ему. "Подождем с этим. -- решил он. -- Сначала прощупаем этого человека. Но и это -- потом. Возможно, это вообще не имеет отношения к делу. Сначала -- звонок доку".
Он присел на кровать, взял трубку приютившегося на тумбочке стационарного гостиничного блока связи и набрал номер.
Док поднял трубку почти сразу после первой трели сигнала вызова. У него были все основания поторопиться: под подбородок ему упирался обрез пистолетного глушителя. Глушитель был надлежащим образом привернут к стволу "Парабеллума", а с другого конца этого ствола был добродушный, похожий на бессмертного Швейка человек. Его так и звали -- Йозеф. Правда фамилия его была не столь мирная -- Мессер. Он отвечал за режим секретности филиала "Дженерал Трендс" в Объединенных Республиках Прерии-II.
Йозеф подал доктору знак, и тот придавил клавишу "mutе" на своей трубке.
-- Постарайтесь потянуть время, доктор, -- ласково попросил он и кивнул парню, лихорадочно работавшему над клавиатурой подсоединенного к блоку связи компьютера системы детекции.
-- Звоню вам, как и было условлено, доктор... -- раздался с того конца линии связи голос Пера.
Йозеф внимательно поглядел в глаза доктора. Тот утвердительно прикрыл их.
-- Как вы себя чувствуете, господин Густавссон? -- спросил он вслух. -- Не испытываете м-м... сильной депрессии?
-- Как сказать... Во всяком случае -- могу, как видите, поддерживать разговор с вами...
Перу что-то не понравилось в голосе дока. Даже опытный профессионал не заподозрил бы тут подвоха. Но не человек, проведший десять лет в "системе Чур".
-- Ну что ж... -- доктор провел языком по пересохшим губам. -- Теперь послушайте меня внимательно...
-- Что вы сказали? -- переспросил Пер и окинул взглядом комнату, в которой находился.
-- Я сказал: "послушайте меня внимательно"... -- док сделал паузу.
Парень с компьютером поднял свой "ноутбук", чтобы всем было видно и показал Йозефу высвеченные на дисплее строки. Тот неслышно щелкнул в воздухе пальцами и двое из четырех мрачноватых типов, подпиравших стены кабинета доктора Зеллера, оторвались от косяка двери, прочитали выданный компьютером текст и, кивнув Йозефу, быстро вышли.
-- Я проведу с вами короткий тест, -- пояснил док, -- потом вы подъедете ко мне и мы проведем э-э... глубокое обследование... А теперь -- отвечайте на мои вопросы быстро и не задумываясь. Сейчас я продиктую вам последовательность цифр и вы мне ее воспроизведете... Не беспокойтесь, что не все ухватите сразу, так и должно быть...
Пер аккуратно пристроил продолжающую ворковать трубку на подушке и тихо и молниеносно встал. Прихватил стоящую на готове сумку-рюкзачок с "ноутбуком" и конспиративным барахлом, закинул на спину и закрепил понадежнее. Метнулся снова в ванную, отворил вентиляционное окно над полкой со всяческими принадлежностями, подобающими функциям этого помещения. Приемом старого скалолаза поднялся по стене тесной комнаты и, протиснувшись в окошко, оказался в щели между двумя построенными впритык зданиями. Спуститься по ней на три этажа вниз, держась на распорке -- руками и ногами -- меж шершавых, красного кирпича стен было скорее непривычно, чем трудно. Вдали -- в каптерке дежурного заголосила сигнализация взлома.
Доктор Зеллер выдержал довольно длинную паузу.
-- Вы слушаете меня, господин Густавссон? -- осведомился он. -- Алло? Вы меня слушаете?
Потом повернулся к Йозефу и высоко поднял плечи.
Наступил самый неприятный момент в этой их встрече.
Йозеф, чуть скривившись, принял от дока трубку и для порядка пару раз дунул в нее. Потом поднял на дока глаза.
В отличие от его лица -- оплывшего и добродушного -- глаза эти были злы, остры и холодны.
-- Как это понимать, доктор? -- осведомился он, прижимая клавишу гасителя звука. -- Так что же -- вы выполняете свои обязанности перед индивидуальными клиентами с куда большим тщанием, чем перед таким солидным заказчиком, как "Дженерал Трендс"?
Он резко положил явно ставшую бесполезной трубку на стол.
Док нервно пожал плечами.
-- Этот клиент -- довольно странная птица... Я не могу отвечать за его поступки. Вы сами слышали наш разговор. Вы просили потянуть время и я это сделал. Возможно, этот тип что-то заподозрил...
-- Хорошо, если так... -- Йозеф задумчиво отбил своими короткими пальцами короткую дробь по краю стола, на котором устроился, напоминая позой и комплекцией Карлсона из старой детской сказки. -- Хорошо, если так... Надеюсь, что вы не забудете дать нам знать вовремя -- я повторяю: вовремя -- когда клиент напомнит вам о себе...
Он сунул "Парабеллум" в наплечную кобуру и соскочил со стола. Махнул своим людям, и те не торопясь покинули кабинет. Йозеф вразвалочку последовал за ними. На пороге -- обернулся.
-- Я надеюсь, доктор... Я _н_а_д_е_ю_с_ь_, что вы достаточно хорошо понимаете, что только те услуги, которые вы оказали и продолжаете оказывать нашей м-м... нашей, так сказать, конторе, заставляют меня воздержаться от более энергичных действий в отношении вас. Но все имеет свои границы... Все, доктор...
-- Я прекрасно понимаю вас... -- развел руками доктор.
Двери за пухлым Йозефом закрылись. Доктор обессиленно опустился в кресло, в котором обычно принимал пациентов. Помассировал сразу отяжелевшее лицо, поднялся, достал из стенного шкафчика толстостенную колбу, налил себе граммов семьдесят неразбавленного спирта и залпом выпил.
Выбравшись из щели между домами, на -- слава Богу -- безлюдную улицу, Пер отряхнул одежду, пересек проезжую часть и вошел в подъезд дома напротив. Это тоже была гостиница. Он поднялся на второй этаж и устроил импровизированный наблюдательный пункт у коридорного окна, замаскировавшись к месту случившейся шторой. Ждать пришлось недолго.
К выходу из давешней щели почти одновременно подкатили золотистый "Меркюри-кэн" и полицейский "Полюс". Из обоих вышли плечистые громилы -- в униформе и в штатском -- покрутились у щели, старательно не обращая друг на друга ни малейшего внимания, убрались восвояси. Пер позвонил Агенту на Контракте -- так, чтобы успокоить -- и тоже отправился по своим делам.
* * *
... Так что развитие "Цивилизации Чур" -- на первых ее этапах -- происходило в благостной изоляции от цивилизации имперской. Но -- в ее зловещей тени, -- Покровский грустно улыбнулся.
Мир, в котором жили и который создавали первые поколения переселенцев на Чуре, был похож на некую героическую сказку. Она -- эта сказка -- потом так ранила души тех, кому выпало пережить крах и самоуничтожение ее, что они объявили все рассказы о прошлом Запретным Эпосом. Прокляли.
И тем, конечно, обеспечили им бессмертие.
Возможно, в ней и было нечто такое, за что ее стоило проклясть -- эту сказку... Да, Запретный Эпос полон героизма -- им было от чего стать героями, первопоселенцам Чура: звездные корабли доставили на планету, фактически только людей и знания. Всего остального: оружия, техники, продовольствия хватило только для "затравки", для того только, чтобы инициировать рождение новой человеческой цивилизации в новом, пусть даже и весьма благосклонном мире. Но не поддерживать его дальше. Исключение из этой ситуации тотального технологического и продовольственного дефицита было только одно: мощности энергоустановок звездолета с лихвой перекрывали все потребности мятежной колонии на протяжении, практически, всей ее истории. Но энергия, сама по себе -- сколько бы ее ни было -- не заменяет ни зерно, ни станки, ни крышу над головой. Сперва особо плохо дело обстояло с продовольствием: мощности бортовых биосинтезаторов катастрофически не хватало, чтобы прокормить растущее население колонии. На борту "Странника" был набор семян растений и латентных эмбрионов животных сугубо академического предназначения. Потребовались десятилетия кропотливой селекционной работы, чтобы адаптировать всего несколько сельскохозяйственных культур к почвенным и климатическим условиям Чура. А из животных прижились только кони... И Псы.
Собак везли с собой живыми -- в качестве домашних животных -- кое-кто из офицеров команды "Странника". И они сильно пригодились на планете -- за отсутствием практически любого другого дружественного человеку животного. Стали своего рода хранителями домашнего очага. Приобрели особый статус. Вокруг них сложился своего рода культ... А вот кошки -- из "размороженного" материала -- все или отдали душу своему кошачьему Богу, или покинули хозяев и образовали в лесах странный симбиоз с тамошним зверьем -- "сумеречные стаи"... В общем-то враждебные людям. И этим все и ограничилось -- с земным зверьем.
Бог, однако, милостив, и довольно скоро и успешно первопоселенцы освоили местные виды растений и животных: в конце концов, биосфера Чура в основе своей -- биохимически -- отличалась от земной всего-то двумя аминокислотами и одним нуклеотидом... Пришельцам с Земли повезло и с микрофлорой Чура: болезнетворных для земных существ микроорганизмов там было немного и земные методы иммунизации и медикаментозного лечения работали достаточно эффективно.
Так что только от самих бывших землян зависело во что превратить эту планету -- в ад или в рай...
* * *
Сквозь неглубокий сон Харр чувствовал, как поодаль -- на проходящей вдоль черты парковой зоны грунтовке -- притормозил полицейский кар -- он уже хорошо различал их по звуку -- и из него, сопя и ругаясь, вылезли двое.
-- Это тут где-то, -- говорил один. -- Ближе к реке... Я прямо глазам своим не поверил... Стая... стадо... Голов в сто, может, побольше... Как-то странно сбегаться они стали -- такими... кучками... И тут же хороводиться этак стали -- тоже странно очень... И, вообще, какие-то они были... Знаете, обычно, как набегут кобелины проклятые числом более одного, так лай стоит до небес и мех летит по сторонам -- только успевай подметать... А эти -- понимаете, не то, чтобы без этого, но... Понимаете, то они взлают, то затихнут и скулят -- словно бы хором, только на разные голоса... Может больные? Затащили какое-нибудь хитрое бешенство сюда -- с того же Харура...
-- Следов действительно -- много... -- согласился второй, судя по всему, офицер полиции. -- И шерсть...
Они стояли в десяти шагах от Харра, но и не думали замечать его. Ни с кем д-о-м-а такого не могло бы случиться. Но для этих вечно расслабленных увальней достаточно было простой ночной "заслонки", такой, какую Харр приучен был выставлять чисто подсознательно еще в детстве, когда ему приходилось возиться с малышами -- чтобы те не беспокоили его во сне.
И сейчас ему даже не надо было просыпаться: простенький набор защитных реакций: почти неслышимых, за гранью восприятия находящихся, звуков, которые без особой затраты сил производили его носоглотка, голосовые связки, легкие, когти; та фактура, которую принимала его шерсть; рисунок, в который вписывались полурасслабленные мышцы тела, надежно рассредоточивали внимание ставших в полутьме подслеповатыми человеческих существ, делали его неприметной частью окружавшего их ночного мрака. Конечно, Харру было далеко до того, что умели вытворять боевые Псы-невидимки -- он то был всего лишь Опекун. Опекун и защитник. Но здесь, среди вконец одичавших, бесхозных подобий людей, населяющих такой огромный, прекрасный и милостивый к ним Мир, для того, чтобы сыграть в невидимку не надо было даже размыкать веки.
Двое бестолковых созданий еще поприперались между собой и не придя, разумеется, ни к какому путному решению убыли по своим делам. Подопечный, конечно, много рассказывал Харру про порядки и обычаи Мира, в котором им предстояло гостить, но все таки так и не подготовил его к пребыванию в том, царстве непуганных растяп, в которое ввергла его Судьба.
Легкий, призрачный полусон снова начал уносить Харра на своих зыбких волнах. И странно -- в этой стылой мгле все четче и четче стал слышаться ему тот странный зов. И одновременно с этим пришло неведомо кем или чем подсказанное понимание того, что торопиться с этой странной мольбой о помощи сейчас не стоит...
Из дремы Харр вынырнул легко: подсознательно он только и ждал, когда вернутся -- разумеется с дьявольским треском и шумом -- первые из его посланцев.
Шуму посланцы наделали ровно столько, сколько Харр и ожидал. А вот числом своим превзошли его ожидания: привели с собой новичка. Новичок был отменно шелудив и голоден. Одно ухо -- рваное. И от него пахло Тором.
* * *
Адельберто Фюнф поставил на землю грозящий рассыпать свое содержимое пакет с закупленным провиантом, вставил тяжелый, металлический ключ в фигурный вырез скважины замка и похолодел: тот и не думал поворачиваться против часовой стрелки, как то было предусмотрено нехитрой процедурой отпирания тяжелой складской двери. Оно и понятно: дверь-то была отперта.
Адельберто осторожно извлек из-за пояса тяжелый, десантного образца бластер, взял его наизготовку и, стараясь не производить излишнего шума, с натугой толкнул дверь, ведущую в помещения номер сорок по Птичьим пустошам...
Внутри царила полутьма. Пахло застоялой сыростью и поджаренной на сале яичницей. В углу продолжал бестолково мигать экраном портативной телевизор, расстегнутый наручник болтался на трубе пневмокоммуникации. Бинки нигде не было видно.
Адельберто решительным рывком, крутанувшись в движении вокруг собственной оси, занял позицию, защищенную углом контейнера и массивной переборкой, разгораживающей "помещение номер сорок" на две неравные части. Бластер он держал перед собой на вытянутых, так что тот заслонял от него большую часть сектора обстрела. Остальную его часть мешали видеть его -- Адельберто -- уникальный орган обоняния и клок его же бакенбарды.
-- Ты -- труп! -- сообщил ему Тор, выходя из-за шкафа с провиантом. -- Бах!!!
И сделал выпад мечом.
Адельберто медленно осел по стенке.
-- Честное слово, я не хотел тебя так пугать, Нос Коромыслом... -- озабоченно и огорченно говорил Тор, отмеривая в неказистого вида алюминиевую столовую ложку капли из пузырька, извлеченного из кармана Мепистоппеля. -- Столько достаточно?
Адельберто проглотил микстуру и перешел из горизонтального положения в положение "сидя".
-- Ты -- идиот! -- сформулировал он свое мнение о Госте Прерии. -- Дай сюда виски...
-- Не ругайся, Нос Коромыслом, -- чуть обиженно возразил Тор. -- Я очень хорошо работаю мечом и тебя поранить просто не мог... Я хотел пошутить... Виски у нас нет.
-- Еще раз говорю тебе, что ты -- идиот! -- Адельберто с кряхтением поднялся и проследовал к облезлому железному шкафу.
Рванул его дверцу и уставился на опустевшую полку. На некоторое время он снова лишился дара речи... Затем с некоторым трудом вернул его себе.
-- Так ты еще и воспитывать нас решил, придурок?!!! -- просипел он. -- С алкоголизмом среди меня бороться?! За каким чертом вылил все спиртное?
-- Я не выливал его... Я его выпил, -- объяснил Тор.
-- Считаешь меня идиотом? -- без особого удивления осведомился Адельберто. -- Без малого -- галлон пшеничного... Да ты бы сдох... Или под столом валялся бы...
Тор вздохнул.
-- Это мутация -- пояснил он. -- Мы, на Чуре, можем очень быстро сжигать алкоголь... Так что нет токсического эффекта... Это очень хорошо восстанавливает силы...
-- Несчастные... -- помолчав, определил свое отношение к этому феномену Адельберто.
-- Но можем и не сжигать... -- виновато поправился Тор. -- Когда нужен кайф...
Адельберто только махнул рукой.
Мгновенно вновь обессилев, он опустился на ящик, исполняющий роль стула.
-- Ты понимаешь, дубина, что если бы бластер не глюканул, у тебя бы во лбу была дырка, в которую банка от "пепси" запросто пролезла бы? -- устало спросил он. -- Вас на вашем дурацком Чуре учат тому, что такие вещи трудно потом исправить? -- И кто отворил двери? Тони заявился, что-ли?
-- Нет, Белая Голова не появлялся. Ты знаешь, Нос Коромыслом, меня что-то начало беспокоить... Что-то с ним связанное. И я отправил Бинки его поискать. И вообще... И твой бластер не глючит... Это я его попридержал...
-- Ты... попридержал... -- Мепистоппель презрительно скривился, вскинул бластер в направлении допекшего его вконец своим свистом и треском Ти-Ви. -- Не глючит?!
Он надавил спуск.
Ти-Ви разлетелся клочьями, а стенка за ним пошла копотью и цветами побежалости.
-- Не глючит... -- ошалело признал Адельберто.
Оба помолчали.
-- Значит, ты замки и это... все?... -- Мепистоппель пошевелил в воздухе пальцами -- вяло, но выразительно.
-- Я же -- Оружейник... -- чуть виновато пояснил Гость. -- Обязан уметь... Извини, что я достал меч из твоего сундука, но Оружейник не должен встречать опасность без меча... И еще -- я поправил твою кредитку...
Несколько застенчивым движением он протянул Адельберто пластиковый прямоугольник. Тот обреченно приложил палец к сенсорному сайту.
-- Зачем ты туда нарисовал такую уймищу баксов? -- уныло спросил он, поглядев на индикатор. -- Банк все аннулирует к хренам, как только я суну эту штуку в терминал...
-- Нет, там -- все правильно... -- вздохнул Тор. -- Я эти баксы не рисовал... Я их перекачал с моего счета... Когда меня пригласили, то на мое имя здесь открыли счет...
Адельберто остекленело уставился на карточку.
-- Ч-через к-какой терминал ты вылез на б-банк, ч-черт тебя п-побери?!!! -- спросил он, мгновенно помертвев.
-- Через тот, что у тебя на радиотелефоне, -- радостно пояснил Тор. -- Я сначала хотел выйти и найти этот... банкомат, но решил, что раз я эту штуку ни разу не видел...
-- Как только кому из дурней, что тебя ищут придет в голову проверить твой счет, -- с ужасом вымолвил Адельберто, -- здесь окажется половина полиции со всей Прерии...
* * *
"Когда же эти ослы кончат шуровать там наверху и соизволят спуститься к нам вниз? -- с досадой подумал Кукиш, в который раз ощупывая предохранитель своего бластера. -- И, кстати -- сколько же их, все-таки?" Он уже вполне адаптировался к полутьме и теперь внимательно присматривался к физиономиям укрывшихся по углам подвального этажа Мепистоппелева заведения подчиненных. Тем тоже уже основательно надоело это ожидание. Кноблох время от времени взмахами тяжеленной ручищи пытался отогнать предательскую вонь сигарного окурка. Берни и Халид с каменными физиономиями и бластерами наизготовку замерли на полусогнутых по обе стороны от лестницы, ведущей наверх. Поччо был готов блокировать тех, кто появится из люка в неизвестно куда уходящий подземный ход, а пока, в ожидании событий, судя по всему -- молился. При этом -- не сводил глаз с левой руки Кукиша. Тот глянул -- что там с ней не в порядке? И действительно -- оказывается, в ладони он сжимал и нервно комкал бумажку, что перед тем как сработала радиоконтролька, всучил ему Поччо. Кукиш про нее и позабыл... После того, как все вырубили свои фонарики, единственным источником света в чертовой кладовке была витрина с кладкой яиц паука Подо. А всякому известно, что свет паучьих яиц зыбок и обманчив. С пауком Подо и его яйцами, вообще -- всегда одни неприятности.
* * *
С гамбургерами было покончено, но кофе в избытке хватало, чтобы поддерживать интерес комиссара к рассказу. Хотя он, похоже, чуть подремывал, но вставлял время от времени, к месту случавшиеся "В самом деле?" и "М-да...", чем стимулировал дока.
-- Ясно, -- продолжал Покровский, что несколько сот землян, полностью оторванных от Человечества могли основать новую цивилизацию только ценой огромных потерь. В том числе и потерь, так сказать, социального характера... Это началось еще на борту "Странника": ведь дорога к Чуру заняла несколько поколений -- это на корабле, вовсе для этого не предназначавшемся. А бортовая дисциплина в Дальнем Космосе мало общего имеет со светлыми идеалами всеобщих свободы и равенства. Братства -- еще куда ни шло... А уж ТАМ -- на девственных просторах чуждого мира -- само собой, просто для того, чтобы выжить пришлось резко и несправедливо рассечь все настоящие и будущие поколения обитателей Чура на огромное большинство подчиняющихся и непосвященных, и ничтожное меньшинство подчиняющих и приобщенных к "высшему знанию". Подчиняющемуся большинству на роду было написано, трудясь в поте лица своего, от зари до зари обеспечивать весь обосновавшийся на Чуре филиал рода людского хлебом насущным и крышей над головой. Крошечное меньшинство правителей и хранителей знаний от рождения своего должно было быть убеждено в своей исторической миссии: возродить под чужими небесами не более не менее, как Новое Человечество -- новое и очищенное от скверны прошлых грехов и ошибок! И, надо сказать, духовный потенциал этого новоявленного дворянства был -- в основном, исключения не в счет! -- неизмеримо выше, чем у их предтечь -- феодалов древней Земли. Еще бы! Ведь за их плечами стоял истинный Золотой Век! Не выдумки праздных поэтических душ, не миф, воплотивший тоску о Несбывшемся -- нет! Их Золотой Век был воплощен в металл и керамику тел звездных кораблей, в излучающую, воспринимающую, стреляющую машинерию. Воплощен и в самую их плоть и в их души: в манеру вести себя, в их язык и в их способ мышления, наконец!
О, это было совсем как в каком-то древнем фэнтэзи: трудолюбивые, суеверные крестьяне и ремесленники, отважные сквоттеры и стойкие духом землепроходцы... Преисполненное благих намерений, проникнутое сознанием своей высокой миссии рыцарское сословие... Университеты -- больше похожие на монастыри тайных орденов. Целый спектр религий, сект и верований. Загадочные, всезнающие и действительно способные творить чудеса колдуны и маги -- добрые и злые... О, этот великий век оживших сказок! За его магией стояло нечто большее, чем слепая вера суеверных толп: в ней слились и достижения земной НТР и тщательно культивируемые под чужими небесами паранормальные способности... Неслыханные твари, действительно, таились в дебрях лесов, в пучине морской, в высях небесных, а не были порождением болезненной фантазии...
Вот в такую магическую мозаику начала складываться жизнь Чура, к тому времени, когда на орбиту вокруг планеты вышли два мятежных звездолета... Это "второе пришествие" землян на Чур радикально изменило ход его истории.
Можно сказать, стало роковым.
Зазуммерил блок на столе у комиссара.
-- Так это ты, Мариус?... Что? Думаешь, что-то готовится? Какой звонок от Яснова? Почему я опять должен смотреть новости?
Он раздраженно кинул трубку на стол, и та тут же вновь залилась трелью вызова.
-- Слушаю вас, Агент... -- Роше озабоченно глянул на возникшего на экране Кима.
Несколько минут напряженно слушал то, что втолковывал с той стороны канала Агент на Контракте. Поднял голову и, не отрываясь от трубки, стал отрывисто отдавать распоряжения.
-- Простите господа, но, кажется, рыбка клюнула и грозит оборвать крючок... Я покину вас. Надеюсь, у нас еще найдется возможность поболтать о Чуре, профессор. Ким, -- он снова поднес трубку к уху, -- вам лучше не таскаться со мной -- дело чисто оперативного характера...
Он повернулся к дежурному.
-- Как только Роб и Сэм получат наконец справки с Университетского компьютера и от оргкомитета этого самого движения, верните профессору его пушку и можете отпускать на все четыре стороны, если не имеете к нему вопросов.
Взяв из ящика стола свой потертый "Парабеллум", он нахлобучил шляпу. Коротко мотнул головой.
-- Простите, профессор. Вперед, ребята!
* * *
-- Давай! -- тихо скомандовал Комски вконец позеленевшему в свете галогенового фонарика Гонсало и подтолкнул его к темному провалу. -- Тебе там нечего бояться, кроме смерти...
Гонсало обреченно вздохнул и шагнул вниз. Двое крепко сложенных сопровождающих напряженно замерли за его спиной. Герр Комски отступил назад.
-- Э-эй, это я... -- негромко позвал Гонсало, в надежде, что никого здесь, в покинутом "Прокате", нет и быть не может.
Вздохнул и, преодолев последние ступеньки лестницы, он чуть более уверенно шагнул в зыбкий сумрак.
-- Здравствуй, -- шепнул ему на ухо Кноблох, поплотнее прижав ствол бластера к основанию адвокатского черепа. -- Пригласи сюда своих друзей, только смотри -- не испугай...
Придерживая его за предплечье, он отвел адвоката к стене -- от греха подальше.
-- Ну, -- спросили сверху, понизив голос, -- что там?
-- Никого... -- стараясь не подвести вновь обретенных знакомых, выкрикнул Гонсало. -- Никого и ничего...
По лестнице заспешил один из людей Комски. Второй, согнувшись в три погибели над люком и подсвечивая фонарем, пытался отслеживать его передвижения.
-- Включи свет... -- приказал первый, вертя головой. -- Есть у них тут освещение?
И тут сверху -- из тьмы за щелями утопленных в землю окон полуподвала -- раздался душераздирающий визг стопорящихся флаеров полицейского управления -- ни один другой механизм во Вселенной не издает настолько мерзкого звука -- топот многочисленных башмаков и приглушенный галдеж: "Со двора, со двора, блокируйте черный ход! Вторая группа -- на окна, на окна!...." И прочая чушь в том же духе.
-- Это -- легавые! -- громко вслух констатировал Кноблох и впилил из бластера в плечо свесившегося в люк противника. Тот молча, но с дьявольским грохотом обрушился вниз.
Берни приложился по тому, что бестолково крутил башкой посреди комнаты -- и промазал с двух шагов. Испуганный боевик швырнул нечто, до того зажатое у него в ладони, вглубь комнаты и сиганул в сторону, головой -- прямо в живот рванувшемуся в бой Кукишу. Оба грянулись оземь. Халид героически отфутболил пришедшееся ему под ноги "нечто" и шарахнулся за хлипкие стеллажи с надгробными плитами.
И вовремя: "нечто" оказалось десантной тензогранатой -- знаменитым керамическим "ежиком" смертников. Такие штуки вечно случаются в плохо просчитываемых ситуациях.
Раздалось оглушительное "Бам-м-м-м!!!!" -- словно ломом по рельсе, подвешенной над ухом -- и на долю секунды подвал "Проката" заполнился роем микроосколков, летящих со скоростью, близкой ко второй космической. После чего наступила тишина, наполненная запахом озона -- похоже было, что на совесть сработанный на предприятиях Святой Анны "ежик" "отоварил" всех присутствующих.
Так, про крайней мере, дело представилось Гонсало, чудом уцелевшему за кованным сундуком с неведомым барахлом Мепистоппеля. Он высунулся из своего укрытия и обалдело покрутил головой. Тому что сам он цел и невредим верилось с большим трудом. Сквозь звон в ушах он услышал, как герр Комски, наверху, в оффисе, говорил уже успешно вломившемуся в помещение комиссару Роше: "По моему, тут что-то взорвалось -- там внизу..."
Не вставая с четверенек, адвокат сделал попытку выбраться на свободное от мебельной рухляди пространство подвала. Тут он нос к носу столкнулся с лысым Поччо. Тот лежал ничком и из последних сил тянул покалеченную руку к развалинам акробатической комбинации, составленной телами Кукиша и незадачливого бомбометателя -- то ли бездыханными, то ли, только бездвижными.
-- Кви-тан... -- простонал Поччо. -- Кви-тан-ци-я-я-а-а...
И смолк.
Гонсало воззрился в направлении, указанном его простертой окровавленной конечностью и узрел другую -- тоже залитую кровью и скрюченную -- руку. Руку Геннадия Кукиша, действительно сжимавшую какую-то бумажку. Квитанцию, надо полагать.
-- Эй! -- окликнул Роше предполагаемого противника, там -- в глубине полуподвала. -- Сопротивление бесполезно, дом окружен... Бросайте оружие и выходите по-одному...
Ответом ему послужили невнятные шорохи, скрипы, то ли всхлип, то ли вздох...
-- Сколько их там? -- сурово повернулся комиссар к герру Комски. За герром присматривали, держа оружие наготове, Мариус и Каспер. Комски пожал плечами.
-- Во-первых, я этого действительно не знаю, господин комиссар... -- он откашлялся, а во-вторых, на любые ваши вопросы буду отвечать только в присутствии своего адвоката...
Господин комиссар зло крякнул, проверил оружие, снова повернулся к люку и, упредив скрывающегося внизу потенциального противника, что они имеют дело с представителями закона, двинулся вниз. За ним -- ощетинясь разрядниками -- поспешили Филдинг и Старинов.
Свет фонариков прорезал столбы потревоженной пыли и скорее мешал разглядеть что-либо в заставленном и заваленном самым невероятным хламом помещении. Не без труда комиссар нащупал по левую сторону от лестницы выключатель и под потолком вспыхнула пара пыльных софитов.
-- Боже мой... -- тихо пробормотал Филдинг.
Послуживший местом короткого, идиотского, но довольно кровопролитного сражения полуподвал быстро заполнился людьми, молчаливо и энергично выполняющими каждый -- свое дело. Четверка медиков вкалывала раненым фиксатор, обрабатывала раны биогелем и выносила -- одного за другим, на раскладных носилках. Пара фотографов фиксировала все, что могла в памяти своих камер, еще тройка экспертов крутилась под ногами у всех остальных со специальными лампами, пробозаборниками и другой непонятной техникой. Впрочем, они тоже кончили свое дело в считанные минуты. Последними отстрелялись дежурные "подметалы". Выпущенное ими море санитарной пены поглотило и обесцветило лужицы крови, застоявшейся на полу, после чего в прах обратилась и сама пена.
После этого, из спуска в подземный ход вылезли, отплевываясь и очищая себя от паутины, Мариус и Филдинг.
-- Там -- целый лабиринт, -- доложил Сэм. -- Кажется -- бывший узел подземки. Времен зекстроя... Или -- что-то в этом духе. На поверхность ведут с пол-дюжины выходов -- на Пречистую и на Китайские заводи... Забраны только съемными решетками. Судя по всему, кто-то через эту систему от нас ушел -- наслежено сильно. Крови нет -- судя по всему не ранен...
-- Кстати, о раненых, -- заметил, подпиравший стенку Каспер. -- Один из них -- лысый такой -- все поминал о какой-то квитанции...
-- Квитанций здесь нашли -- море, -- вздохнул комиссар. -- Экспертиза их забрала -- прогнать через компьютер. Завтра доложат...
-- Пломбируем помещение? -- осведомился сверху Старинов.
Роше снова тяжело вздохнул.
-- Операция проходит как секретная. По инструкции -- оставляем все как есть. Нашумели мы, конечно, сильно, и сюда еще дня два никто носа не сунет. Но на всякий случай -- пришли сюда Каховского -- он у нас с обеда без дела прохлаждается. Пусть присмотрит вокруг... Пошли, ребята...
Полутемная улица Темной Воды наконец опустела, и только через несколько минут вдали раздались приближающиеся и нетвердые шаги.
Счастливчик долго крутил ключом в старинном замке "Проката", потом, чертыхаясь и рискуя поломать ноги, спустился в полуподвал и долго озирался в освещенном только яйцами дурацкого паука скопище хлама.
-- Ну и бардак тут у нас с Мепистоппелем... -- с тоскливым восторгом умозаключил он и прихватил с подоконника оставленный давеча кисет с Трубочником. Хитроватый бес Пестрой Веры выглядел невозмутимо -- он свое дело знал.
Тони вздохнул, порылся в скрипучем -- времен Реставрации -- секретере и вытащил оттуда хорошо ему известную Мепистоппелеву заначку -- плоскую фляжку коньяку из Метрополии. Отхлебнул сколько получилось, вернул емкость на место и убыл.
Вслед за ним, по темной улице потихоньку затрусил приблудный пес -- шелудивый, одно ухо -- рваное. Он уже давно пристал к Тони, но тот был не против этого эскорта -- все какая-то компания.
Еще минут через пять-шесть свой пост в ночном кафе-автомате -- наискосок от "Проката" -- занял сержант Каховский.
* * *
-- Мерзкая выдумка - эти тензионные гранаты... -- морщась, вздохнул комиссар, разглаживая на столе перед собой снятую с принтера распечатку.-- Никакой взрывчатки -- вся энергия в напряженной керамике. Потом -- бах! И осколочки летят во все стороны что твои метеориты. И никакой ударной волны. Только осколки и электрический разряд -- за счет пьезоэффекта... Мелкие такие осколочки... острые как шило... Из человека в долю секунды получается решето -- а он еще ничего не замечает... Нельзя такие вещи давать в руки нервным типам. А лучше всего -- собрать всю эту дрянь -- и утопить в болоте...
-- Откуда там взялись -- в оффисе этом -- люди Магира? -- поинтересовался Ким. -- Ведь агент Таневич -- Мариус -- контролировал там положение практически весь день...
-- Только с часу дня, -- вздохнул Роше. -- Эти стервецы, видно, проникли туда раньше... И перебирали всю контору по соломинке... Теперь ясно, что это Гонсало навел их на след. А на Гонсало -- господин Смирный. Никогда не стоит верить народу из министерств. Там много любителей поторговать секретами...
Он снова вздохнул.
-- Итоги операции: три покойника, трое раненых, не способных давать показания... Кто-то один, по меньшей мере -- в бегах... И никакого Торвальда Толле. Вот так оно и бывает -- в трех случаях из четырех: мыши -- отдельно, мышеловки -- отдельно... Как аванс по зарплате и счет от дантиста...
-- Кое-что операция, однако, дала... -- утешил его Ким, удержавшись от того, чтобы сказать "ваша операция". -- Например, стало ясно, что ни группа Магира, ни люди Комплекса -- ведь Клод Саррот -- это Комплекс? -- к похищению Толле не причастны.
-- Да, -- как эхо отозвался взгрустнувший -- как всегда на подоконнике Джон Старинов, -- Клод Саррот это -- "Дженерал Трендс", а "Дженерал Трендс", это -- Комплекс...
Иначе, -- закончил свою мысль Агент на Контракте, -- зачем бы им устраивать засады друг на друга?... Кроме того теперь уверенно можно утверждать, что Гостя, так сказать, принимают именно хозяева этой забавной конторы -- "Проката гробов"...
-- Вы здорово меня вдохновили, агент, -- ядовито парировал столь явное проявление сочувствия комиссар. -- Как вы помните, я с самого начала был уверен, что похищение -- дело рук дилетантов. Обидно только, что Магир и Саррот вычислили этих дилетантов раньше нас.
-- Это не все наши неприятности... -- пожал плечами Ким. -- Задержанный Смирный меняет показания каждые полчаса, а совет безопасности не дает санкцию на допрос Альфреда Комски в связи со вторичным похищением Гонсало Гопника.
Комиссар поморщился.
-- Секретарь Азимов был твердо уверен, что Гопник просто скрылся с деньгами... -- комиссар пожал плечами. -- Это -- не так. И то, что у вас на Почтамте получилось -- тому лишнее доказательство. Гонсало -- темная лошадка, не спорю. Но не мошенник из тех, что играет крапленой колодой. В посредничестве с похитителями -- а это его епархия -- требуется очень высокий уровень доверия. И Гонсало на этом уровне держался. А Комски -- это тип из неприкасаемых. Если за него и разрешат взяться всерьез -- то не нам, а господину полковнику Ваальде. Или другому тузу из той же колоды...
-- Так что я и не делаю ставки на эту лошадку, -- Ким начал выбираться из-за стола. -- Время делать мой ход. И мне от вас потребуется кое-какая помощь, комиссар... Только -- выпьем еще кофе. Уже поздно, а дел -- хватает. Утром -- встреча с господином Азимовым... Она мне почему-то не представляется приятной...
* * *
Когда Роше наконец отправился спать, Ким взглянул на часы и понял, что находится на ногах вот уже шестнадцать часов. Провел по глазам ладонью. Надо было или принимать психоэлеватор, или выспаться.
Он все-таки нашел четыреста минут, чтобы забыться после этого суматошного ночного дня. Уж это-то он умел -- отключиться от мира повседневных забот, "выпасть из обращения", позволить своему мозгу растасовать насыпавшиеся в него за долгий -- очень долгий день забот. Погасил в кабинете свет, раздвинул кресло-лежанку, набросил плед...
Обычно он никогда не запоминал сновидения. Разве что -- как какую-то невнятицу, морок, привидившийся на рассвете. Но в этот раз он впервые за много лет не смог различить сон от яви.
Нет... Он, конечно, понимал, что должен проснуться в темном кабинете Ратуши, и где-то недалеко за стеной под тихое стрекотанье принтеров команда Роше разбирается с лавиной оперативок, справок и официальных ответов на многочисленные запросы, разосланные следственной группой во всевозможные инстанции. Но может быть... Может все это было давно -- где-то в другой жизни, а сейчас -- он _н_а_ _с_а_м_о_м_ _д_е_л_е_ лежит -- сна ни в одном глазу -- в заброшенном сарае. Он был далеко -- где-то на Земле, на окраине маленького городка, потерявшегося в горах, этот сарай. В далеком детстве каждое лето он проводил в этом городке и часто ночевал в этом прохладном сарае, в углу которого стоял запыленный "Квестар" и в котором всегда стоял такой неуловимый аромат прелого сена. Он часто снился ему -- этот аромат...
Так сон это или не сон?...
Он осторожно поднялся и, тихо ступая по рассохшимся половицам, подошел к дверям. Снятые с петель створки были брошены через неглубокую канавку -- прямо у порога. А дальше шел заброшенный сад. Собственно -- не сад, а лес.
И в лесу его ждал Пес.
Он совсем не удивился тому, что этот красивый, скрытный зверь почти неслышно вынырнул из чащи и бесшумно пошел рядом с ним. Временами он совершенно четко начинал осознавать, что все происходящее зыбко как ночной туман, что лег на их пути, но уж очень оно было настоящим для простого сна -- это происходящее с ним действо.
Пес вел его за собой, иногда забегая вперед и поджидая там. И что-то он хотел сказать ему -- Киму. Что-то очень важное... Он и говорил -- по-своему, немым языком движений, косых взглядов, еле слышным языком прерывистого дыхания, внутренним языком напряжения, разлитого вокруг, повисшего в сыром лесном воздухе. Только никак ему неудавалось докричаться до косного, словно замороженного человеческого мозга... Ким старался как мог -- но его сознание оставалось куском льда, погруженным в этот, так и остающийся ему чуждым зыбкий туман. И он шел и шел вслед за Псом сквозь мертвый лес, и временами разные луны подсматривали за ними из-за причудливых стволов и ветвей. "Господи..." -- сказал он себе, -- где это мы? Неужели там, куда я так и не долетел в тот раз? "
Он зябко повел плечами.
Все вокруг было наполнено каким-то смыслом, но понять его было ему не дано. Как там говорил расконвоированный заключенный П-1414?... "Я во всем видел... тексты, знаки, сообщения... В опавших листьях на тротуаре, в том, как сучья лежат на полянке, как камни разложены на берегу..." На миг Киму показалось, что вот-вот -- еще чуть -- и он поймет что-то в этом послании, адресованном ему. Кем?
Снова Пес оглянулся на него и темной молнией скользнул в колышащиеся складки тумана. Поспешил на зов... Да-да -- только сейчас Ким сообразил, что Пес ведет его на чей-то неслышный, но повелительный _з_о_в_...
Трель блока связи разбудила его...
[К содержанию] | [Предыдущее] | [Далее]
(С) "Rara avis", 1998
